In case anyone needs me I'll be puking in the garden.
мне стыдно.
Название: Никакой Нарнии;
Автор: Игла;
Пейринг: Дэниел/Шарлотта;
Категория: гет;
Жанр: роман, futurefic, даркфлафф;
Рейтинг: PG – 13;
Спойлеры: пятый сезон;
Саммари: «Когда ей было двадцать пять, а ему – тридцать семь, он полюбил её. Когда ей было семь, а ему – тридцать семь, он вернулся к ней, чтобы спасти».
Дисклеймер: ничего не надо. Можно Дэниела.
Разрешение на архивирование: на здоровье.
От автора: Написано для Лёника, чтобы Лёник не грустил. Все будет ништяк. Наши исключительно здоровые фантазии рулят.
Примечание: Извиняюсь, если я вдруг там намутила со временем и вышло АУ – я херовый математик. Плюс я не стала заморачиваться излишними подробностями того, как Дэн попал в семидесятые (ну, достаточно, что нам показали, что он туда ПОПАЛ), почему торчал там так долго, и что будет делать потом.
А, да, извиняюсь за пафос.
Варнинг: бета здесь, как говаривала Тик, и не ночевала.
«– Бегите! Бегите! Поворачивайте корабль и бегите! Гребите изо всех сил ради спасения ваших жизней, прочь от этого проклятого берега!(…) Это остров, где сны становятся явью.»
(Клайв Стейплз Льюис, ««Покоритель Зари», или плаванье на край света»)
«Экельс застонал. Он упал на колени. Дрожащие пальцы протянулись к золотистой бабочке.
- Неужели нельзя, - молил он весь мир, себя, служащего, Машину, - вернуть ее туда, оживить ее? Неужели нельзя начать все сначала? Может быть...»
(Рэй Бредбери, «И грянул гром»)
читать дальше1. Здесь его звали Джо.
Когда другие сослуживцы расспрашивали его о жизни, он отвечал уклончиво: одинок, холост, завербовался в DHARMA по объявлению. История, мало чем отличавшаяся от их собственных. Только кое у кого на материках остались семьи, дети, жены, подружки – их лица на мутноватых снимках рабочие хранили на своих прикроватных тумбочках.
Первую неделю работы в шахте он изнывал – но не от духоты и грохота, а от невозможности предпринять что-то дельное. Он знал приблизительные координаты Колеса, знал, где бурить стенку колодца. Однако, тут, в полной оптимизма утопии семидесятых, его должность значилась как «строитель», а не инженер или физик. И уж конечно, он не мог лезть с советами: высовываться было нельзя.
Джо. Скромный парень. Простой пролетарий. Ха.
Но больше его мучило другое. Неделю, бесценные семь дней, он не мог выбраться в основной поселок. Рабочим, разумеется, не запрещалось посещать его. Но доктор Чанг, ищейка, напавшая на след колеса, требовал, чтобы работа в шахте не прекращалась круглые сутки, по две смены в двенадцать часов. Пожалуй, никогда, никогда в жизни, Джо-Дэниел не чувствовал такого отчаяния и такой злости. Его выводили из себя собственное бездействие, медлительность бригад, бурящих стену, невозможность улизнуть оттуда хотя бы на час. А больше всего – собственная усталость, изматывающая, убийственная, связывающая по рукам и ногам. После каждой смены он вырубался. Он проваливался в сны без сновидений, или же в тягучую полудрему, в которой голос его матери снова и снова повторял, что будущее нельзя изменить.
Нельзя, нельзя.
Однако, Дэниелу нужно было попасть в поселок.
Позарез.
***
Назад, в будущее.
- А вас часто спрашивают?..
- О чем?
Кажется, он знал её тогда всего три дня, но казалось, что дольше, гораздо дольше. Так ведь бывает, думал он, так бывает… Перламутровое свечение кожи, острые черты лица, несколько оспинок и бледных веснушек на предплечье.
- Ваша фамилия. Стейплз Льюис… Ну, спрашивают, не родственница ли вы того самого?
- А-ах, вот, вы о чем, - она засмеялась. – Часто, да, но вы бы удивились, сколько людей об этом не спрашивает.
- О. Ну, не все ведь любят сказки… наверно.
- Наверно.
- Итак, вы все-таки?..
- Нет. Насколько мне известно, никаких родственных связей с Клайвом. Странно, да? Я сама удивляюсь – все-таки, совпадение фамилий более чем значительное. Но – нет.
- Значит, никакой Нарнии? – улыбнулся он, а она, казалось, погрустнела.
- Верно. Никакой Нарнии.
***
2.Первым, кого Дэн встретил, придя в поселок ближе к обеду, был Бен Лайнус. На двадцать лет моложе и в форме уборщика. Он скользнул взглядом по лицу Фарадея, по табличке «Джо» на его нагрудном кармане, и пошел себе дальше, толкая тележку с мусорными мешками. Неизвестно, запомнил ли. Дэну почему-то казалось, что запомнил.
Полуденное солнечное марево плавилось в распахнутых окнах школы. Хор детских голосов повторял за учительницей поговорку: «She sells sea shells on the sea shore». Быстрее, быстрее, быстрее. Раз – и звуки, наконец, спотыкаются, сваливаются в кучу-малу, слипаются в ком, превращаются в звенящий смех. Звонок, топот, грохот стульев. Урок окончен.
Дэн-Джо стоял в неровной тени дерева, растущего у школьных стен, глядя на выбегающих первоклассников в белых форменных маечках. Неожиданно много детей. Как разглядеть среди них?..
Он сделал два шага вперед. Кто-то там, в гомонящей детской толпе, звонко позвал её по имени («Лотта!»). Она обернулась – он успел разглядеть - взмах рыжих кос, сияющее личико, пронзительно синие глаза.
«..Здесь…»
***
Назад, в будущее.
- Воды совсем не видно, - заметила она, с нервным смешком, вглядываясь за борт. – Это… напрягает. Как будто в ночном небе плывешь.
- Это было у Льюиса.
- Правда?
- Да… что-то подобное. Правда, я читал давно, хм… в детстве, но…
- Постой-ка! Кажется, что-то такое я помню. «Покоритель зари»… они плыли в полной темноте, вне времени… и где сбывались сны. Очень страшное место.
- Верно.
Какое-то время она молча смотрела на него (или чуть мимо него), улыбаясь и обняв себя за плечи - ночь был прохладной. Он протянул ей висевшую на перилах куртку, пробормотав что-то вроде: «Вот, не мерзни». Потом хотел добавить: «Ничего, капитан говорил сегодня, что плыть осталось недолго», - но, сам не зная, почему, промолчал. Она застегнула молнию до самого верха и вдруг спросила (так небрежно, будто бы они закончили предыдущий разговор на тему фамилий две минуты, а не две недели назад):
- Ну, а тебя часто спрашивают, не родственник ли ты того самого Фарадея?
Он повел плечом:
- Хм… да, бывало. Студенты в Оксфорде… Но, нет, у нас с ним никакого родства, как у тебя с Стейплз Льюисом.
- Повезло с фамилиями, а? – весело заметила она.
Черт бы побрал этот полумрак, чуть разбавленный отражением лампы на нижней палубе - не дает, как следует, разглядеть её.
- Не только нам. Если хочешь знать, фамилия моей матери – Хокинг.
После секундного молчания она захохотала, по-детски прикрывая ладонью рот, а другой рукой держась за его плечо.
У неё был такой заразительный смех, что не подхватить его было невозможно, и так они и смеялись вместе, первый раз вместе, а вокруг дышал невидимый океан, слившийся с беззвездным небом в единое целое.
***
3. Сегодня он видел, как он играла с подружками на турниках. Подтянулась на перекладине, сделала «кувырок» назад, несколько секунд раскачивалась на вытянутых руках, потом спрыгнула на траву: щеки горят, одна штанина велосипедных шорт задралась выше другой. Было так странно смотреть на эту семилетнюю копию будущей Шарлотты, смотреть – и узнавать её. За несколько месяцев, в далеких двухтысячных, Дэн успел изучить каждый нюанс её мимики – и вот, оказывается, за двадцать два года до этого, она точно так же улыбалась, и морщила нос, и хмурилась, и сверкала глазами…
Надо было прекращать ходить вокруг да около. Надо было начинать делать что-то.
Шарлотта, тем временем, оторвалась от всеобщего веселья, вздумав, вдруг пробежаться в сторону Дэна. При этом она оглядывалась через плечо на остальных детей, не глядя под ноги, и рискуя, таким образом, в него врезаться. Дэн замедлил ход (и дыхание), но тут девочка, затормозила, резко развернуалсь, и унеслась обратно, словно о чем-то вспомнив.
Чуда не случилось. Запыхавшаяся, в ореоле растрепавшихся кудряшек, она вернулась к своим детским, невинным играм.
…Доктор Чанг отдал распоряжение прекратить работы на «Орхидее» на неопределенный срок, не объясняя причин. Теперь у Фарадея было время, но его нужно было использовать как можно скорее.
Время. Как же Дэн возненавидел это слово.
***
Назад, в будущее.
- Господи… извини, я не хотел…
- Ничего, Дэн, ничего, - теперь он и сам понял: она не переодевалась, а, оттянув ворот майки, пыталась рассмотреть огромный лиловый кровоподтек у себя на груди. – Я тут просто боевые раны, хм, осматриваю.
- Что это? Откуда? – на это даже смотреть больно было, ей-богу. Она одернула одежду, чуть поморщившись.
- Бен Лайнус поприветствовал. Пулей. Хорошо, что я в жилете была. Нас, конечно, предупреждали, что он будет гостям не рад, но я не думала, что настолько, - она усмехнулась.
- Болит? – сочувственно спросил он. Глядя ему в глаза, она неопределенно покачала головой.
- Не знаю. Иногда. Может быть, там трещина…
Когда он, словно во сне, подошел к ней ближе, положил ладонь на скрытый под тканью синяк, и чуть надавил, она тихо вздохнула – может быть, от боли.
- Тебе надо поговорить с их доктором. Вдруг действительно трещина...
- Да, да, наверно.
Он убрал руку. Воздух вокруг был густым от жары и звуков джунглей – жужжания насекомых, потрескивания веток, пения птиц, и странной, вечной тишины, стоящей за всем этим, идущей из самого сердца Острова.
***
4. Её отец, видимо, работал на какой-нибудь дальней станции. Дэн ни разу его не видел, но слышал, как Шарлотта однажды спрашивала у матери, когда придет папочка.
Мать Шарлотты, Джанетт, высокая, худая, коротко стриженная, занимала в DHARMA какую-то счетоводческую должность и была, по всей видимости, малообщительной и не слишком улыбчивой женщиной. Роб, один из строителей, назвал её «снобистской британской сучкой» - мол, она считает всех небританцев, а, особенно, американцев, людьми второго сорта, плебсом, и не общается ни с кем в нерабочее время.
Но, как бы то ни было, она любила дочь, а дочь любила её. Сквозь открытое окно в домике отдыха (соседствующего с домом Льюисов) Дэн наблюдал, как Джанетт кричит Шарлотте - не строго, а взволнованно: «Лотта, не носись по жаре, обгоришь, будешь на рака похожа!».
…Да, он помнил. Взрослая Шарлотта, устало улыбаясь, промокает океанской водой свою обожженную солнцем кожу – тонкую, белую, но теперь испещренную красноватыми пятнами. Нынешняя Шарлотта, маленькая Шарлотта, такая же худенькая и беленькая, была в сто раз беспечней. Она смеялась в ответ на материнские опасения, бегала босиком по траве, и кружилась, любуясь, как её платьице надувается «колокольчиком». Солнце рассыпалось искрами по её медным волосам.
Он не решался к ней подойти. Говорил себе, что, пожалуй, еще можно потерпеть, что еще, все-таки не время… На самом деле, глядя на неё, он погружался в какой-то странный транс, ощущая себя темным, мрачным чужаком из страшного, лесного мира. Чужаком, собирающимся вторгнуться в беспечную и полную света жизнь маленькой принцессы.
«Сумасшедший мужчина… Он напугал меня тогда! Сказал, чтобы я уезжала с Острова, и больше никогда не возвращалась!.. Дэниел, мне кажется, что этим человеком был ты!»
Значит, когда бы то ни было, он напугал её, стараясь предупредить. И этот страх Шарлотта пронесла через всю жизнь. Но он не избавил её от навязчивой идеи найти Остров. Она не поверила тому Дэниелу.
Поэтому теперь он знал одно: ему нельзя её напугать.
канэц
***
Назад, в будущее .
Она умирала.
Она теряла связь с реальностью.
Он смотрел на её пепельно-серую кожу, на губы, теряющие блеск и влагу, на болезненно-розовую кайму вокруг запавших глаз. Закашлялась – красные брызги крови попали ему на рубашку.
«… Ради этого? Все это было ради этого? Бессонные ночи, исследования, поиски, открытия, нервы, жертвы – неужели?».
Жертвы. Шарлотта снова что-то бормотала - на этот раз, невнятно. Кажется, спрашивала у своей невидимой матери разрешения погладить кролика.
В непроницаемую синеву её широко раскрытых глаз было больно смотреть. Жертвы...
Сейчас Шарлотта напоминала Дэниелу Терезу. Терезу, какой та стала после… провала. Или нет, нет.
Официально это называлось «принести себя в жертву науке». Перед началом эксперимента, Тереза подписала документы: что она, мол, отказывается от любых претензий к профессору Фарадею, если что-то пойдет не так. «Хотя, мистер Уидмор точно поможет тебе все уладить – если вдруг что».
Дэн тогда, смущенно осознав, что даже не подумал о чем-либо подобном (ученые, случается, тоже пьянеют от предчувствия близких побед), хотел её отговорить. Сказал, что готов целиком и полностью за все ответить, если вдруг «что-то пойдет не так»… но Тереза только смеялась и отвечала, что она большая девочка и хочет решать сама. Успокаивающе гладила Дэна по лицу, комично делая вид, будто ей колет ладонь его борода. Смотрела на него так, что хотелось, хотелось верить в безоговорочный успех.
«Большая девочка»… Когда Тереза, две недели спустя, плакала в палате психиатрической лечебницы и детским голоском звала родителей, Дэниел не знал, как смотреть в глаза этим самым родителям. И её старшей сестре. О, мистер Уидмор «все уладил», да, но...
Шарлотта говорила, что у неё в Англии три сестры и мать.
«Но ведь им-то ты не обязан ничего объяснять, - проскрипел тот самый мерзкий внутренний голос, который, порой заговаривает даже с самыми лучшими из людей. – Она умирает не по твоей вине, не по твоей…».
- Ты ни в чем не виноват, Дэн, - пытается улыбнуться Шарлотта. Её голос звучит надломлено и глухо, как сквозь треск помех, а пальцы, сжимающие его запястье, такие холодные. Потом она закрывает глаза и начинает тихо, жалобно плакать. Дэн, почему-то уверен, что это слезы из прошлого. Так плакала бы маленькая Шарлотта над сломанной куклой, но не взрослая Шарлотта над своей уходящей жизнью.
И все равно он гладит её по лицу, и шепчет ласковые слова утешения, вытирая кровь и слезы с её щёк.
«Я все исправлю. Я все исправлю. Я еще не знаю, как, но – пожалуйста, пожалуйста, пожа…»
5.
-…луйста! Она никогда еще не уходила далеко… и так надолго! Боже, прошу вас… найдите её, найдите мою девочку…
В Джанетт не осталось и следа от «снобистской британской сучки» - она была белее мела, глаза покраснели от слез, она дико озиралась вокруг. Она очень быстро потеряла контроль над собой Карен ДеГрут пыталась придерживать её за плечи, бормоча: «Все в порядке, Джанетт, все в порядке, она найдется, Дэвиду сообщили на станцию, он скоро будет».
Поотдаль, другая учительница разговаривала с пестрой стайкой Шарлоттиных товарищей по играм. Детей известие о её пропаже не огорчило и не напугало, а, скорее, привело в ажиотаж. Да, они знали, как опасен мир за поселком, как опасны джунгли, но сейчас все казалось им захватывающей игрой, приключением. Сейчас они, перебивая друг друга, рассказывали, где в последний раз видели Шарлотту, и куда она могла пойти. Дэниел думал, что их ребяческое сознание вряд ли принимает тот факт, что их маленькая подружка могла погибнуть. Возможно, они считали, что она, конечно, непременно спасется. Как в кино.
Что ж…
Сам Дэниел спешно покинул поселок еще до того как мужчины начали собирать поисковой отряд. Идти искать Шарлотту с ними - не входило в его планы.
Он должен был сделать это сам.
Дэн внутренне почти удивлялся решительности и четкости собственных действий. Стрелка его наручных часов приближалась к часу дня. Шарлотта исчезла после завтрака. Надо было идти сейчас, чтобы успеть нагнать её до темноты.
Откуда он знал, что она идет туда, куда идет?
Он не мог ответить на этот вопрос.
Но он знал.
Объективно, мысль о том, что семилетняя девочка могла преспокойно забраться так далеко, спокойно пройдя через Барьер и джунгли, казалась абсурдной. Дэн признавал это. И все же его уверенность росла с каждой минутой, что он проходил по знакомой (уже слишком знакомой) дороге.
Голосов, зовущих Шарлотту, слышно не было. Хорошо – значит, от поискового отряда он оторвался, если таковой вообще выдвинулся в путь. Вокруг были только эти треклятые джунгли, и Дэниел вдруг отчетливо представил маленькую Шарлотту, бредущую сквозь них в полном одиночестве. Представил, как она утирает взмокшее личико и старается идти в тени, чтобы спрятаться от палящего солнца, опасного для её нежной кожи. Как храбрится, заставляя себя идти дальше.
Шел и он.
…А потом уверенность начала таять – и чем ближе к цели, тем быстрее. Надежда на успех, скукожась, забивалась в угол под натиском все того же внутреннего голоса, который сочился ядом. Этот голос пытался убедить Дэна в том, что все тщетно. Что никто и ничто уже им не поможет. В какой-то момент он увидел перед собой лицо матери, спокойное, убийственно спокойное. Таким оно оставалось всегда, даже, когда она говорила о самых страшных вещах.
Он вспоминал это. Но с пути не свернул.
…Конечно же, у входа в шахту никто не дежурил. Это было чертовски странно (и глупо) со стороны Чанга, учитывая опасность визита Врагов… но это не удивило Дэна. Так и должно было быть. Тишина, и никого. Кроме…
«Ты ведь чувствуешь себя идиотом, верно?».
Проигнорировав очередную ехидную реплику подсознания, он наклонился подобрать брошенную в траву пластиковую бутылку. На ней красовалась полуотодранная этикетка дхармовского лимонада, внутри же было совершенно пусто, если не считать капель влаги.
Если её бросила тут Шарлотта, то ей, по крайней мере, хватило воды на всю дорогу. Это хорошо.
Прямоугольная пасть входа в шахту приглашала войти, и Дэн приглашение принял.
И сразу увидел её, Шарлотту, нерешительно переминающуюся на той границе, где падавший снаружи свет переходил в полумрак шахты. Возможно, она пыталась привыкнуть к темноте, а потом двигаться дальше. Не зря же она прошла такой путь.
- Шарлотта? - позвал Дэн.
Она резко обернулась, издав полувздох- полувсхлип. На её порозовевшем от солнца лице застыл испуг. О, конечно же, она испугалась.
«Да – но не столько тебя, сколько того, что её могут отругать за побег. Ты для неё просто взрослый, который может приблизить это наказание. На твоем месте мог бы быть любой, она испугалась бы точно так же. Она всего лишь ребенок».
Дэн попытался улыбнуться, все еще оставаясь на месте. Шарлотта, впрочем, тоже не делала попыток убежать. Она смотрела на него… а потом внезапно спросила, задрав подбородок с каким-то даже вызовом:
- А вы еще кто?
(Лучшая защита, как известно, нападение. Шарлотта, кажется, еще в детстве это поняла).
- Я… я Дэниел, Шарлотта.
- А на вашем комбинезоне написано «Джо».
Наблюдательная девочка.
- Это мое… второе имя. Не важно. Шарлотта, скажи мне, ты как… что ты тут делаешь? Зачем ты пришла сюда, так далеко от дома?
Возможно, его голос звучал слишком громко, слишком дрожал. Она не ответила, но быстро огляделась, словно прикидывая, куда бы, при случае, побежать. Особого выбора не было: узкий квадратный коридор, впереди Дэниел-Джо, позади – холодная темнота шахты.
Поползли томительные секунды тишины – одна, вторая, третья. Мужчина и девочка смотрели друг на друга.
- Ты пришла посмотреть на колодец? – спросил, наконец, Дэн.
Шарлотта сперва просто смотрела. С недоверием.
Потом слегка улыбнулась.
… Это оказалось проще, чем он думал.
Она попросила Дэна подсадить её, чтобы она смогла сама кликнуть рубильником, зажигающим прожекторы, стоящие по периметру. Дэн согласился, в обмен на её обещание натянуть на голову каску, не подходить близко к стене колодца, и выйти на воздух через десять минут.
Каска была Шарлотте, конечно, велика (даже самая маленькая из тех, что можно было найти среди оставленных на выходе) . Ей пришлось рукой удерживала её на затылке. Глаза девочки жадно обегали шахту, брошенные инструменты и приборы, и, наконец, недостижимую, но близкую стену колодца. Шарлотта сейчас была – ни дать, ни взять, Алиса, только что попавшая в Зазеркалье. Когда Дэниел напомнил ей об истекшем десятиминутном сроке, она надула губы, но спорить не стала, и послушно отправилась к выходу. Дэн нагнал её и взял за руку – Шарлотта не возражала. Воздух послеполуденных джунглей казался ему опьяняюще свежим. Девочка села прямо на траву, сбросив каску, и с полуулыбкой наблюдая, как Дэн опускается рядом.
- Так откуда ты узнала про эту шахту? Про колодец?
Шарлотта лукаво улыбнулась – такой знакомой улыбкой, что ему пришлось на секунду прикрыть глаза. Потому что закружилась голова.
- Я случайно подслушала, как доктор Чанг о нем разговаривает с женой. Мы в прятки играли с Саймоном и Норой, а я решила возле их дома спрятаться. А у них окно было открыто, и я все услышала. И мне захотелось туда сходить, сильно очень. К этому колодцу.
- А как ты узнала, куда идти?
Шарлотта пожала плечами.
- И что, ну неужели ты шла… куда глаза глядят?
Она снова пожала плечами, а потом, позабавившись, видимо, озадаченным выражением его лица, показала розовый язык. Дэн секунду смотрел на неё, а потом ответил тем же. Шарлотта захохотала. У него болезненно сжалось сердце. Захотелось сказать просто и без прикрас: «Давай, я увезу тебя с Острова. Я о тебе позабочусь. Я тебя спасу. Ты будешь жить долго, долго, долго…».
- Шарлотта, - спросил он вместо этого, - а ты ведь боишься, что мама будет тебя ругать. Верно?
Она резко оборвала смех, скуксилась. На глазах мгновенно выступили слезы.
Впервые Дэн видел её слезы.
- Ну, что ты… что ты. Не надо. Успокойся… - но она уже рыдала.
- О… она м..меня будет ру…ругать, и ск..кажет папе… а потом…
Он нащупал в кармане плитку дхармовского шоколада, оставшегося с завтрака, и протянул ей. Слезы прекратились так же быстро, как и начались. Шарлотта посмотрела на Дэна, потом снова на плитку, потом опять на Дэна и сказала лукавым нежным голоском:
- Мне нельзя кушать шоколад перед обедом.
Дэн подумал: хорошо, что он был готов это услышать. Готов был услышать предсмертные слова Шарлотты-большой из уст Шарлотты-маленькой.
- Но тебе ведь хочется? – спросил он ласково. Она кивнула.
- Я ничего не скажу твоим родителям. И еще я не скажу про то, где тебя нашел. Мы им расскажем, что ты заснула… заснула в овражке недалеко от поселка. Что ты сбежала, чтобы погулять на пляже, но устала и боялась возвращаться домой. Идет?
- Да! – радостно воскликнула Шарлотта, хватая подтаявший шоколад. Дэниел заправил ей за ухо упавшую на лоб прядь волос.
- Но все это не просто так, Шарлотта. Ты мне опять кое-что пообещаешь взамен. Ладно?
Она серьезно, хоть и настороженно, ответила: «Да». Дэниел набрал в легкие побольше воздуха, прежде чем продолжать:
- Шарлотта, скоро вы уедете с Острова. Ты, и… твои родители. Навсегда.
Ответом ему было потрясенное молчание, и пристальный, такой же потрясенный взгляд огромных синих глаз.
- Вы уедете. Ты будешь хотеть вернуться сюда. Как ребятам из сказки хотелось вернуться в Нарнию. Ты читала эту сказку?
Шарлотта кивнула. Конечно, читала. Маленький вундеркинд. Ему хотелось плакать – от нежности и безысходности, которая никуда не хотела деваться.
- Мама… будет говорить тебе, что этого острова не было, ты все нафантазировала. Что ты родилась в Британии и всю жизнь там прожила. А ты будешь мечтать о том, чтобы вернуться, но, Шарлотта, милая, ты не должна возвращаться. Никогда.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она еле слышно прошептала: «Почему?».
- Потому что иначе ты умрешь.
Вот он и плакал. Сам того не замечая.
- Умрешь, а я не смогу тебя спасти. Да, ты будешь взрослой… но тебе рано будет умирать. Очень. Это будет страшно… девочка моя, поверь мне. Ты не должна сюда возвращаться. Это место – смерть.
- Откуда вы знаете?!
Наверно, она хотела прокричать эти слова, но, на самом деле, прошептала. Да, сил хватило только на шепот. Бедная, измученная долгой дорогой малышка. Дэн снова взял её за руку – и она снова не воспротивилась. Просто смотрела на него, закусив нижнюю губу. Со страхом, хоть и не с тем, что мог бы оттолкнуть её от правды. И с надеждой.
- Откуда я знаю? – с печальной улыбкой переспросил Дэн. – Это долго объяснять. Считай, что я волшебник.
Её губы дернулись в подобии недоверчивой улыбки:
- Волшебников не бывает.
- Да, да, тех, которые книгах и сказках… такие, и правда, вряд ли бывают. Ну, представь, что я…делаю чудеса с помощью науки, что ли.
«Зачем, зачем? Зачем я несу всю эту чушь?».
Не важно. Кажется, она слушает. И собирается дослушать до конца. Хотя совсем не знает его.
-… Как люди, живущие здесь. Как люди, которые работают вот в этой шахте.
- И вы знаете про будущее? То есть, вы там… вы там были?
Шарлотта запнулась. Несколько слезинок выкатилось на её бледные, веснушчатые щечки – Дэниел бережно вытер их. И сказал, как можно мягче, со всей нежностью и любовью, на которую был способен:
- Был, Шарлотта. И я не хочу, чтобы оно повторилось. Я хочу, чтобы ты прожила долгую, счастливую жизнь. И уехала, убежала как можно дальше от смерти. Ты же такая храбрая девочка, Шарлотта, милая, - такая смелая. Другая бы уже давно перестала меня слушать, но ты правды не боишься. А теперь просто пообещай, что поступишь так, как я сказал.
«И, да, если я выберусь отсюда и узнаю, что я тебя, все-таки, спас… что ты живешь где-то счастливая, возможно, не в Британии, возможно, не антрополог, а счастливая домохозяйка с двумя детьми и любящим мужем, и совсем меня не помнишь – я переживу. Только будь. Живи».
- Ты должна мне поверить.
Шарлотта молчала.
- Ты мне веришь??? – исступленно повторил Дэниел.
И тогда она кивнула. Слабо, чуть заметно. Но кивнула. Она кивнула.
- Спасибо, - прошептал он. – Спасибо, спасибо, спасибо.
… Шансы на то, что она действительно поступит так, как обещала, были ничтожно малы.
Шансов на то, что она не расскажет родителям о том, как все было на самом деле (о своем побеге до шахты, о встрече с Дэном-Джо, об их разговоре, о шоколаде пред обедом) – не было вовсе. Хотя это уже не волновало Дэна.
Он смотрел, как она бежит и бросается на шею матери. Все-акти прибывший отец маячил сзади. Сегодня он был рядом с дочерью и женой. Пока.
Шарлотта, устроившаяся на материнских руках, обернулась через плечо, посмотреть на Дэниела.
И чуть улыбнулась.
На самом деле, она ничего не собиралась рассказывать.
Назад, в будущее.
- Нет, нет, нет.
Он даже не заметил следующей вспышки. Почти не заметил.
Потом открыл глаза и не увидел её тела рядом.
Просто протянул руку и коснулся голой земли, где она лежала, казалось, секунду назад.
Fin.
Название: Никакой Нарнии;
Автор: Игла;
Пейринг: Дэниел/Шарлотта;
Категория: гет;
Жанр: роман, futurefic, даркфлафф;
Рейтинг: PG – 13;
Спойлеры: пятый сезон;
Саммари: «Когда ей было двадцать пять, а ему – тридцать семь, он полюбил её. Когда ей было семь, а ему – тридцать семь, он вернулся к ней, чтобы спасти».
Дисклеймер: ничего не надо. Можно Дэниела.
Разрешение на архивирование: на здоровье.
От автора: Написано для Лёника, чтобы Лёник не грустил. Все будет ништяк. Наши исключительно здоровые фантазии рулят.
Примечание: Извиняюсь, если я вдруг там намутила со временем и вышло АУ – я херовый математик. Плюс я не стала заморачиваться излишними подробностями того, как Дэн попал в семидесятые (ну, достаточно, что нам показали, что он туда ПОПАЛ), почему торчал там так долго, и что будет делать потом.
А, да, извиняюсь за пафос.
Варнинг: бета здесь, как говаривала Тик, и не ночевала.
«– Бегите! Бегите! Поворачивайте корабль и бегите! Гребите изо всех сил ради спасения ваших жизней, прочь от этого проклятого берега!(…) Это остров, где сны становятся явью.»
(Клайв Стейплз Льюис, ««Покоритель Зари», или плаванье на край света»)
«Экельс застонал. Он упал на колени. Дрожащие пальцы протянулись к золотистой бабочке.
- Неужели нельзя, - молил он весь мир, себя, служащего, Машину, - вернуть ее туда, оживить ее? Неужели нельзя начать все сначала? Может быть...»
(Рэй Бредбери, «И грянул гром»)
читать дальше1. Здесь его звали Джо.
Когда другие сослуживцы расспрашивали его о жизни, он отвечал уклончиво: одинок, холост, завербовался в DHARMA по объявлению. История, мало чем отличавшаяся от их собственных. Только кое у кого на материках остались семьи, дети, жены, подружки – их лица на мутноватых снимках рабочие хранили на своих прикроватных тумбочках.
Первую неделю работы в шахте он изнывал – но не от духоты и грохота, а от невозможности предпринять что-то дельное. Он знал приблизительные координаты Колеса, знал, где бурить стенку колодца. Однако, тут, в полной оптимизма утопии семидесятых, его должность значилась как «строитель», а не инженер или физик. И уж конечно, он не мог лезть с советами: высовываться было нельзя.
Джо. Скромный парень. Простой пролетарий. Ха.
Но больше его мучило другое. Неделю, бесценные семь дней, он не мог выбраться в основной поселок. Рабочим, разумеется, не запрещалось посещать его. Но доктор Чанг, ищейка, напавшая на след колеса, требовал, чтобы работа в шахте не прекращалась круглые сутки, по две смены в двенадцать часов. Пожалуй, никогда, никогда в жизни, Джо-Дэниел не чувствовал такого отчаяния и такой злости. Его выводили из себя собственное бездействие, медлительность бригад, бурящих стену, невозможность улизнуть оттуда хотя бы на час. А больше всего – собственная усталость, изматывающая, убийственная, связывающая по рукам и ногам. После каждой смены он вырубался. Он проваливался в сны без сновидений, или же в тягучую полудрему, в которой голос его матери снова и снова повторял, что будущее нельзя изменить.
Нельзя, нельзя.
Однако, Дэниелу нужно было попасть в поселок.
Позарез.
***
Назад, в будущее.
- А вас часто спрашивают?..
- О чем?
Кажется, он знал её тогда всего три дня, но казалось, что дольше, гораздо дольше. Так ведь бывает, думал он, так бывает… Перламутровое свечение кожи, острые черты лица, несколько оспинок и бледных веснушек на предплечье.
- Ваша фамилия. Стейплз Льюис… Ну, спрашивают, не родственница ли вы того самого?
- А-ах, вот, вы о чем, - она засмеялась. – Часто, да, но вы бы удивились, сколько людей об этом не спрашивает.
- О. Ну, не все ведь любят сказки… наверно.
- Наверно.
- Итак, вы все-таки?..
- Нет. Насколько мне известно, никаких родственных связей с Клайвом. Странно, да? Я сама удивляюсь – все-таки, совпадение фамилий более чем значительное. Но – нет.
- Значит, никакой Нарнии? – улыбнулся он, а она, казалось, погрустнела.
- Верно. Никакой Нарнии.
***
2.Первым, кого Дэн встретил, придя в поселок ближе к обеду, был Бен Лайнус. На двадцать лет моложе и в форме уборщика. Он скользнул взглядом по лицу Фарадея, по табличке «Джо» на его нагрудном кармане, и пошел себе дальше, толкая тележку с мусорными мешками. Неизвестно, запомнил ли. Дэну почему-то казалось, что запомнил.
Полуденное солнечное марево плавилось в распахнутых окнах школы. Хор детских голосов повторял за учительницей поговорку: «She sells sea shells on the sea shore». Быстрее, быстрее, быстрее. Раз – и звуки, наконец, спотыкаются, сваливаются в кучу-малу, слипаются в ком, превращаются в звенящий смех. Звонок, топот, грохот стульев. Урок окончен.
Дэн-Джо стоял в неровной тени дерева, растущего у школьных стен, глядя на выбегающих первоклассников в белых форменных маечках. Неожиданно много детей. Как разглядеть среди них?..
Он сделал два шага вперед. Кто-то там, в гомонящей детской толпе, звонко позвал её по имени («Лотта!»). Она обернулась – он успел разглядеть - взмах рыжих кос, сияющее личико, пронзительно синие глаза.
«..Здесь…»
***
Назад, в будущее.
- Воды совсем не видно, - заметила она, с нервным смешком, вглядываясь за борт. – Это… напрягает. Как будто в ночном небе плывешь.
- Это было у Льюиса.
- Правда?
- Да… что-то подобное. Правда, я читал давно, хм… в детстве, но…
- Постой-ка! Кажется, что-то такое я помню. «Покоритель зари»… они плыли в полной темноте, вне времени… и где сбывались сны. Очень страшное место.
- Верно.
Какое-то время она молча смотрела на него (или чуть мимо него), улыбаясь и обняв себя за плечи - ночь был прохладной. Он протянул ей висевшую на перилах куртку, пробормотав что-то вроде: «Вот, не мерзни». Потом хотел добавить: «Ничего, капитан говорил сегодня, что плыть осталось недолго», - но, сам не зная, почему, промолчал. Она застегнула молнию до самого верха и вдруг спросила (так небрежно, будто бы они закончили предыдущий разговор на тему фамилий две минуты, а не две недели назад):
- Ну, а тебя часто спрашивают, не родственник ли ты того самого Фарадея?
Он повел плечом:
- Хм… да, бывало. Студенты в Оксфорде… Но, нет, у нас с ним никакого родства, как у тебя с Стейплз Льюисом.
- Повезло с фамилиями, а? – весело заметила она.
Черт бы побрал этот полумрак, чуть разбавленный отражением лампы на нижней палубе - не дает, как следует, разглядеть её.
- Не только нам. Если хочешь знать, фамилия моей матери – Хокинг.
После секундного молчания она захохотала, по-детски прикрывая ладонью рот, а другой рукой держась за его плечо.
У неё был такой заразительный смех, что не подхватить его было невозможно, и так они и смеялись вместе, первый раз вместе, а вокруг дышал невидимый океан, слившийся с беззвездным небом в единое целое.
***
3. Сегодня он видел, как он играла с подружками на турниках. Подтянулась на перекладине, сделала «кувырок» назад, несколько секунд раскачивалась на вытянутых руках, потом спрыгнула на траву: щеки горят, одна штанина велосипедных шорт задралась выше другой. Было так странно смотреть на эту семилетнюю копию будущей Шарлотты, смотреть – и узнавать её. За несколько месяцев, в далеких двухтысячных, Дэн успел изучить каждый нюанс её мимики – и вот, оказывается, за двадцать два года до этого, она точно так же улыбалась, и морщила нос, и хмурилась, и сверкала глазами…
Надо было прекращать ходить вокруг да около. Надо было начинать делать что-то.
Шарлотта, тем временем, оторвалась от всеобщего веселья, вздумав, вдруг пробежаться в сторону Дэна. При этом она оглядывалась через плечо на остальных детей, не глядя под ноги, и рискуя, таким образом, в него врезаться. Дэн замедлил ход (и дыхание), но тут девочка, затормозила, резко развернуалсь, и унеслась обратно, словно о чем-то вспомнив.
Чуда не случилось. Запыхавшаяся, в ореоле растрепавшихся кудряшек, она вернулась к своим детским, невинным играм.
…Доктор Чанг отдал распоряжение прекратить работы на «Орхидее» на неопределенный срок, не объясняя причин. Теперь у Фарадея было время, но его нужно было использовать как можно скорее.
Время. Как же Дэн возненавидел это слово.
***
Назад, в будущее.
- Господи… извини, я не хотел…
- Ничего, Дэн, ничего, - теперь он и сам понял: она не переодевалась, а, оттянув ворот майки, пыталась рассмотреть огромный лиловый кровоподтек у себя на груди. – Я тут просто боевые раны, хм, осматриваю.
- Что это? Откуда? – на это даже смотреть больно было, ей-богу. Она одернула одежду, чуть поморщившись.
- Бен Лайнус поприветствовал. Пулей. Хорошо, что я в жилете была. Нас, конечно, предупреждали, что он будет гостям не рад, но я не думала, что настолько, - она усмехнулась.
- Болит? – сочувственно спросил он. Глядя ему в глаза, она неопределенно покачала головой.
- Не знаю. Иногда. Может быть, там трещина…
Когда он, словно во сне, подошел к ней ближе, положил ладонь на скрытый под тканью синяк, и чуть надавил, она тихо вздохнула – может быть, от боли.
- Тебе надо поговорить с их доктором. Вдруг действительно трещина...
- Да, да, наверно.
Он убрал руку. Воздух вокруг был густым от жары и звуков джунглей – жужжания насекомых, потрескивания веток, пения птиц, и странной, вечной тишины, стоящей за всем этим, идущей из самого сердца Острова.
***
4. Её отец, видимо, работал на какой-нибудь дальней станции. Дэн ни разу его не видел, но слышал, как Шарлотта однажды спрашивала у матери, когда придет папочка.
Мать Шарлотты, Джанетт, высокая, худая, коротко стриженная, занимала в DHARMA какую-то счетоводческую должность и была, по всей видимости, малообщительной и не слишком улыбчивой женщиной. Роб, один из строителей, назвал её «снобистской британской сучкой» - мол, она считает всех небританцев, а, особенно, американцев, людьми второго сорта, плебсом, и не общается ни с кем в нерабочее время.
Но, как бы то ни было, она любила дочь, а дочь любила её. Сквозь открытое окно в домике отдыха (соседствующего с домом Льюисов) Дэн наблюдал, как Джанетт кричит Шарлотте - не строго, а взволнованно: «Лотта, не носись по жаре, обгоришь, будешь на рака похожа!».
…Да, он помнил. Взрослая Шарлотта, устало улыбаясь, промокает океанской водой свою обожженную солнцем кожу – тонкую, белую, но теперь испещренную красноватыми пятнами. Нынешняя Шарлотта, маленькая Шарлотта, такая же худенькая и беленькая, была в сто раз беспечней. Она смеялась в ответ на материнские опасения, бегала босиком по траве, и кружилась, любуясь, как её платьице надувается «колокольчиком». Солнце рассыпалось искрами по её медным волосам.
Он не решался к ней подойти. Говорил себе, что, пожалуй, еще можно потерпеть, что еще, все-таки не время… На самом деле, глядя на неё, он погружался в какой-то странный транс, ощущая себя темным, мрачным чужаком из страшного, лесного мира. Чужаком, собирающимся вторгнуться в беспечную и полную света жизнь маленькой принцессы.
«Сумасшедший мужчина… Он напугал меня тогда! Сказал, чтобы я уезжала с Острова, и больше никогда не возвращалась!.. Дэниел, мне кажется, что этим человеком был ты!»
Значит, когда бы то ни было, он напугал её, стараясь предупредить. И этот страх Шарлотта пронесла через всю жизнь. Но он не избавил её от навязчивой идеи найти Остров. Она не поверила тому Дэниелу.
Поэтому теперь он знал одно: ему нельзя её напугать.
канэц
***
Назад, в будущее .
Она умирала.
Она теряла связь с реальностью.
Он смотрел на её пепельно-серую кожу, на губы, теряющие блеск и влагу, на болезненно-розовую кайму вокруг запавших глаз. Закашлялась – красные брызги крови попали ему на рубашку.
«… Ради этого? Все это было ради этого? Бессонные ночи, исследования, поиски, открытия, нервы, жертвы – неужели?».
Жертвы. Шарлотта снова что-то бормотала - на этот раз, невнятно. Кажется, спрашивала у своей невидимой матери разрешения погладить кролика.
В непроницаемую синеву её широко раскрытых глаз было больно смотреть. Жертвы...
Сейчас Шарлотта напоминала Дэниелу Терезу. Терезу, какой та стала после… провала. Или нет, нет.
Официально это называлось «принести себя в жертву науке». Перед началом эксперимента, Тереза подписала документы: что она, мол, отказывается от любых претензий к профессору Фарадею, если что-то пойдет не так. «Хотя, мистер Уидмор точно поможет тебе все уладить – если вдруг что».
Дэн тогда, смущенно осознав, что даже не подумал о чем-либо подобном (ученые, случается, тоже пьянеют от предчувствия близких побед), хотел её отговорить. Сказал, что готов целиком и полностью за все ответить, если вдруг «что-то пойдет не так»… но Тереза только смеялась и отвечала, что она большая девочка и хочет решать сама. Успокаивающе гладила Дэна по лицу, комично делая вид, будто ей колет ладонь его борода. Смотрела на него так, что хотелось, хотелось верить в безоговорочный успех.
«Большая девочка»… Когда Тереза, две недели спустя, плакала в палате психиатрической лечебницы и детским голоском звала родителей, Дэниел не знал, как смотреть в глаза этим самым родителям. И её старшей сестре. О, мистер Уидмор «все уладил», да, но...
Шарлотта говорила, что у неё в Англии три сестры и мать.
«Но ведь им-то ты не обязан ничего объяснять, - проскрипел тот самый мерзкий внутренний голос, который, порой заговаривает даже с самыми лучшими из людей. – Она умирает не по твоей вине, не по твоей…».
- Ты ни в чем не виноват, Дэн, - пытается улыбнуться Шарлотта. Её голос звучит надломлено и глухо, как сквозь треск помех, а пальцы, сжимающие его запястье, такие холодные. Потом она закрывает глаза и начинает тихо, жалобно плакать. Дэн, почему-то уверен, что это слезы из прошлого. Так плакала бы маленькая Шарлотта над сломанной куклой, но не взрослая Шарлотта над своей уходящей жизнью.
И все равно он гладит её по лицу, и шепчет ласковые слова утешения, вытирая кровь и слезы с её щёк.
«Я все исправлю. Я все исправлю. Я еще не знаю, как, но – пожалуйста, пожалуйста, пожа…»
5.
-…луйста! Она никогда еще не уходила далеко… и так надолго! Боже, прошу вас… найдите её, найдите мою девочку…
В Джанетт не осталось и следа от «снобистской британской сучки» - она была белее мела, глаза покраснели от слез, она дико озиралась вокруг. Она очень быстро потеряла контроль над собой Карен ДеГрут пыталась придерживать её за плечи, бормоча: «Все в порядке, Джанетт, все в порядке, она найдется, Дэвиду сообщили на станцию, он скоро будет».
Поотдаль, другая учительница разговаривала с пестрой стайкой Шарлоттиных товарищей по играм. Детей известие о её пропаже не огорчило и не напугало, а, скорее, привело в ажиотаж. Да, они знали, как опасен мир за поселком, как опасны джунгли, но сейчас все казалось им захватывающей игрой, приключением. Сейчас они, перебивая друг друга, рассказывали, где в последний раз видели Шарлотту, и куда она могла пойти. Дэниел думал, что их ребяческое сознание вряд ли принимает тот факт, что их маленькая подружка могла погибнуть. Возможно, они считали, что она, конечно, непременно спасется. Как в кино.
Что ж…
Сам Дэниел спешно покинул поселок еще до того как мужчины начали собирать поисковой отряд. Идти искать Шарлотту с ними - не входило в его планы.
Он должен был сделать это сам.
Дэн внутренне почти удивлялся решительности и четкости собственных действий. Стрелка его наручных часов приближалась к часу дня. Шарлотта исчезла после завтрака. Надо было идти сейчас, чтобы успеть нагнать её до темноты.
Откуда он знал, что она идет туда, куда идет?
Он не мог ответить на этот вопрос.
Но он знал.
Объективно, мысль о том, что семилетняя девочка могла преспокойно забраться так далеко, спокойно пройдя через Барьер и джунгли, казалась абсурдной. Дэн признавал это. И все же его уверенность росла с каждой минутой, что он проходил по знакомой (уже слишком знакомой) дороге.
Голосов, зовущих Шарлотту, слышно не было. Хорошо – значит, от поискового отряда он оторвался, если таковой вообще выдвинулся в путь. Вокруг были только эти треклятые джунгли, и Дэниел вдруг отчетливо представил маленькую Шарлотту, бредущую сквозь них в полном одиночестве. Представил, как она утирает взмокшее личико и старается идти в тени, чтобы спрятаться от палящего солнца, опасного для её нежной кожи. Как храбрится, заставляя себя идти дальше.
Шел и он.
…А потом уверенность начала таять – и чем ближе к цели, тем быстрее. Надежда на успех, скукожась, забивалась в угол под натиском все того же внутреннего голоса, который сочился ядом. Этот голос пытался убедить Дэна в том, что все тщетно. Что никто и ничто уже им не поможет. В какой-то момент он увидел перед собой лицо матери, спокойное, убийственно спокойное. Таким оно оставалось всегда, даже, когда она говорила о самых страшных вещах.
Он вспоминал это. Но с пути не свернул.
…Конечно же, у входа в шахту никто не дежурил. Это было чертовски странно (и глупо) со стороны Чанга, учитывая опасность визита Врагов… но это не удивило Дэна. Так и должно было быть. Тишина, и никого. Кроме…
«Ты ведь чувствуешь себя идиотом, верно?».
Проигнорировав очередную ехидную реплику подсознания, он наклонился подобрать брошенную в траву пластиковую бутылку. На ней красовалась полуотодранная этикетка дхармовского лимонада, внутри же было совершенно пусто, если не считать капель влаги.
Если её бросила тут Шарлотта, то ей, по крайней мере, хватило воды на всю дорогу. Это хорошо.
Прямоугольная пасть входа в шахту приглашала войти, и Дэн приглашение принял.
И сразу увидел её, Шарлотту, нерешительно переминающуюся на той границе, где падавший снаружи свет переходил в полумрак шахты. Возможно, она пыталась привыкнуть к темноте, а потом двигаться дальше. Не зря же она прошла такой путь.
- Шарлотта? - позвал Дэн.
Она резко обернулась, издав полувздох- полувсхлип. На её порозовевшем от солнца лице застыл испуг. О, конечно же, она испугалась.
«Да – но не столько тебя, сколько того, что её могут отругать за побег. Ты для неё просто взрослый, который может приблизить это наказание. На твоем месте мог бы быть любой, она испугалась бы точно так же. Она всего лишь ребенок».
Дэн попытался улыбнуться, все еще оставаясь на месте. Шарлотта, впрочем, тоже не делала попыток убежать. Она смотрела на него… а потом внезапно спросила, задрав подбородок с каким-то даже вызовом:
- А вы еще кто?
(Лучшая защита, как известно, нападение. Шарлотта, кажется, еще в детстве это поняла).
- Я… я Дэниел, Шарлотта.
- А на вашем комбинезоне написано «Джо».
Наблюдательная девочка.
- Это мое… второе имя. Не важно. Шарлотта, скажи мне, ты как… что ты тут делаешь? Зачем ты пришла сюда, так далеко от дома?
Возможно, его голос звучал слишком громко, слишком дрожал. Она не ответила, но быстро огляделась, словно прикидывая, куда бы, при случае, побежать. Особого выбора не было: узкий квадратный коридор, впереди Дэниел-Джо, позади – холодная темнота шахты.
Поползли томительные секунды тишины – одна, вторая, третья. Мужчина и девочка смотрели друг на друга.
- Ты пришла посмотреть на колодец? – спросил, наконец, Дэн.
Шарлотта сперва просто смотрела. С недоверием.
Потом слегка улыбнулась.
… Это оказалось проще, чем он думал.
Она попросила Дэна подсадить её, чтобы она смогла сама кликнуть рубильником, зажигающим прожекторы, стоящие по периметру. Дэн согласился, в обмен на её обещание натянуть на голову каску, не подходить близко к стене колодца, и выйти на воздух через десять минут.
Каска была Шарлотте, конечно, велика (даже самая маленькая из тех, что можно было найти среди оставленных на выходе) . Ей пришлось рукой удерживала её на затылке. Глаза девочки жадно обегали шахту, брошенные инструменты и приборы, и, наконец, недостижимую, но близкую стену колодца. Шарлотта сейчас была – ни дать, ни взять, Алиса, только что попавшая в Зазеркалье. Когда Дэниел напомнил ей об истекшем десятиминутном сроке, она надула губы, но спорить не стала, и послушно отправилась к выходу. Дэн нагнал её и взял за руку – Шарлотта не возражала. Воздух послеполуденных джунглей казался ему опьяняюще свежим. Девочка села прямо на траву, сбросив каску, и с полуулыбкой наблюдая, как Дэн опускается рядом.
- Так откуда ты узнала про эту шахту? Про колодец?
Шарлотта лукаво улыбнулась – такой знакомой улыбкой, что ему пришлось на секунду прикрыть глаза. Потому что закружилась голова.
- Я случайно подслушала, как доктор Чанг о нем разговаривает с женой. Мы в прятки играли с Саймоном и Норой, а я решила возле их дома спрятаться. А у них окно было открыто, и я все услышала. И мне захотелось туда сходить, сильно очень. К этому колодцу.
- А как ты узнала, куда идти?
Шарлотта пожала плечами.
- И что, ну неужели ты шла… куда глаза глядят?
Она снова пожала плечами, а потом, позабавившись, видимо, озадаченным выражением его лица, показала розовый язык. Дэн секунду смотрел на неё, а потом ответил тем же. Шарлотта захохотала. У него болезненно сжалось сердце. Захотелось сказать просто и без прикрас: «Давай, я увезу тебя с Острова. Я о тебе позабочусь. Я тебя спасу. Ты будешь жить долго, долго, долго…».
- Шарлотта, - спросил он вместо этого, - а ты ведь боишься, что мама будет тебя ругать. Верно?
Она резко оборвала смех, скуксилась. На глазах мгновенно выступили слезы.
Впервые Дэн видел её слезы.
- Ну, что ты… что ты. Не надо. Успокойся… - но она уже рыдала.
- О… она м..меня будет ру…ругать, и ск..кажет папе… а потом…
Он нащупал в кармане плитку дхармовского шоколада, оставшегося с завтрака, и протянул ей. Слезы прекратились так же быстро, как и начались. Шарлотта посмотрела на Дэна, потом снова на плитку, потом опять на Дэна и сказала лукавым нежным голоском:
- Мне нельзя кушать шоколад перед обедом.
Дэн подумал: хорошо, что он был готов это услышать. Готов был услышать предсмертные слова Шарлотты-большой из уст Шарлотты-маленькой.
- Но тебе ведь хочется? – спросил он ласково. Она кивнула.
- Я ничего не скажу твоим родителям. И еще я не скажу про то, где тебя нашел. Мы им расскажем, что ты заснула… заснула в овражке недалеко от поселка. Что ты сбежала, чтобы погулять на пляже, но устала и боялась возвращаться домой. Идет?
- Да! – радостно воскликнула Шарлотта, хватая подтаявший шоколад. Дэниел заправил ей за ухо упавшую на лоб прядь волос.
- Но все это не просто так, Шарлотта. Ты мне опять кое-что пообещаешь взамен. Ладно?
Она серьезно, хоть и настороженно, ответила: «Да». Дэниел набрал в легкие побольше воздуха, прежде чем продолжать:
- Шарлотта, скоро вы уедете с Острова. Ты, и… твои родители. Навсегда.
Ответом ему было потрясенное молчание, и пристальный, такой же потрясенный взгляд огромных синих глаз.
- Вы уедете. Ты будешь хотеть вернуться сюда. Как ребятам из сказки хотелось вернуться в Нарнию. Ты читала эту сказку?
Шарлотта кивнула. Конечно, читала. Маленький вундеркинд. Ему хотелось плакать – от нежности и безысходности, которая никуда не хотела деваться.
- Мама… будет говорить тебе, что этого острова не было, ты все нафантазировала. Что ты родилась в Британии и всю жизнь там прожила. А ты будешь мечтать о том, чтобы вернуться, но, Шарлотта, милая, ты не должна возвращаться. Никогда.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она еле слышно прошептала: «Почему?».
- Потому что иначе ты умрешь.
Вот он и плакал. Сам того не замечая.
- Умрешь, а я не смогу тебя спасти. Да, ты будешь взрослой… но тебе рано будет умирать. Очень. Это будет страшно… девочка моя, поверь мне. Ты не должна сюда возвращаться. Это место – смерть.
- Откуда вы знаете?!
Наверно, она хотела прокричать эти слова, но, на самом деле, прошептала. Да, сил хватило только на шепот. Бедная, измученная долгой дорогой малышка. Дэн снова взял её за руку – и она снова не воспротивилась. Просто смотрела на него, закусив нижнюю губу. Со страхом, хоть и не с тем, что мог бы оттолкнуть её от правды. И с надеждой.
- Откуда я знаю? – с печальной улыбкой переспросил Дэн. – Это долго объяснять. Считай, что я волшебник.
Её губы дернулись в подобии недоверчивой улыбки:
- Волшебников не бывает.
- Да, да, тех, которые книгах и сказках… такие, и правда, вряд ли бывают. Ну, представь, что я…делаю чудеса с помощью науки, что ли.
«Зачем, зачем? Зачем я несу всю эту чушь?».
Не важно. Кажется, она слушает. И собирается дослушать до конца. Хотя совсем не знает его.
-… Как люди, живущие здесь. Как люди, которые работают вот в этой шахте.
- И вы знаете про будущее? То есть, вы там… вы там были?
Шарлотта запнулась. Несколько слезинок выкатилось на её бледные, веснушчатые щечки – Дэниел бережно вытер их. И сказал, как можно мягче, со всей нежностью и любовью, на которую был способен:
- Был, Шарлотта. И я не хочу, чтобы оно повторилось. Я хочу, чтобы ты прожила долгую, счастливую жизнь. И уехала, убежала как можно дальше от смерти. Ты же такая храбрая девочка, Шарлотта, милая, - такая смелая. Другая бы уже давно перестала меня слушать, но ты правды не боишься. А теперь просто пообещай, что поступишь так, как я сказал.
«И, да, если я выберусь отсюда и узнаю, что я тебя, все-таки, спас… что ты живешь где-то счастливая, возможно, не в Британии, возможно, не антрополог, а счастливая домохозяйка с двумя детьми и любящим мужем, и совсем меня не помнишь – я переживу. Только будь. Живи».
- Ты должна мне поверить.
Шарлотта молчала.
- Ты мне веришь??? – исступленно повторил Дэниел.
И тогда она кивнула. Слабо, чуть заметно. Но кивнула. Она кивнула.
- Спасибо, - прошептал он. – Спасибо, спасибо, спасибо.
… Шансы на то, что она действительно поступит так, как обещала, были ничтожно малы.
Шансов на то, что она не расскажет родителям о том, как все было на самом деле (о своем побеге до шахты, о встрече с Дэном-Джо, об их разговоре, о шоколаде пред обедом) – не было вовсе. Хотя это уже не волновало Дэна.
Он смотрел, как она бежит и бросается на шею матери. Все-акти прибывший отец маячил сзади. Сегодня он был рядом с дочерью и женой. Пока.
Шарлотта, устроившаяся на материнских руках, обернулась через плечо, посмотреть на Дэниела.
И чуть улыбнулась.
На самом деле, она ничего не собиралась рассказывать.
Назад, в будущее.
- Нет, нет, нет.
Он даже не заметил следующей вспышки. Почти не заметил.
Потом открыл глаза и не увидел её тела рядом.
Просто протянул руку и коснулся голой земли, где она лежала, казалось, секунду назад.
Fin.
@темы: фенфакшен by me, лост
-
-
14.02.2009 в 16:41прямо жена путешественника во времени)))
ничерта не знаю канона, в смысле, все, что дальше середины третьего сезона - это уже не ко мне, но , блииииин, мать - ты вынесла мне моск.
-
-
14.02.2009 в 16:55-
-
14.02.2009 в 16:55-
-
14.02.2009 в 20:47-
-
15.02.2009 в 00:48пс
какой дизаайн
-
-
15.02.2009 в 01:43аа, я сперла саммыри оттуда, и мне даже не совестно
спасибо, май прешас, мы работаем для вас
cutepoison47
вот и мой, пожалуй, хотя я ТАК ЗАВИДУЮ ШАРЛОТТЕ!!!!
Ljon
йых.
это ты во всем виновата
-
-
16.02.2009 в 14:36ога... Дэнни - единственное из-за чего я смотрю Лост. к тому же его так трогательно раскрывать начали в новом сезоне. эхь ))
-
-
17.02.2009 в 00:40про фамилии особенно удачный кусок, самый живой.
-
-
17.02.2009 в 00:54я вообще расчитываю на дальнейшее развитие его биографии - а ведь зарекалась же не смотреть Лост больше
но это оказалось невозможно хотя бы потому что я скучаю по БенуElsa Greer
спасибо)
хотя я вот перечитываю... нет, не люблю я заниматься самоуничижением, но вот то, что я тебе жаловалась, про мысли и слова, я тут наблюдаю. вроде бы все то, что я хотела сказать, да не то.
надо просто учиться не спешить.
-
-
23.02.2009 в 01:33Няняня. Дэнни спас Шарлотту.
няняня
няняня
хочу соню в сценаристы лосда. няняня
-
-
23.02.2009 в 01:35ой, ппц тогда Лосту настанет, от Лоста останется один Бен в сияющей свите азеров. ну и Соня-сью
-
-
23.02.2009 в 01:36эй, лёника-сью не забудь))))
-
-
23.02.2009 в 01:40лёник-сью там будет само собой.
а вообще я представляю, что будет, если/когда Дэн с Шарлоттой заживут долго и щаслево. mwahaha.
-
-
23.02.2009 в 10:33Шарлотта лукаво улыбнулась – такой знакомой улыбкой, что ему пришлось на секунду прикрыть глаза. Потому что закружилась голова.
вот после этого крышу снесло совсем.))