In case anyone needs me I'll be puking in the garden.
садденли фик про фёст классу - оосы, странный таймлайн, ОТ3, и да, я опять все испохабила. что ж я за человек такой. а, да, не вычитывалось даже близко
Turning the tension round
Building up silent sounds
(The Last Shadow Puppets - In My Room)
1.
- Вырасту и буду как она, - говорит Рейвен, стоя у плаката «И Бог создал женщину», на котором красуется Бриджит Бардо. Сама Рейвен сейчас больше похожа на Ширли Темпл. Кино – лучший источник вдохновения для девочек этого века.
- Ты можешь быть кем захочешь, - отвечает Чарльз. Ему нравится вариант с Бардо, пухлогубой и золотоволосой.
На фильм установлено ограничение по возрасту – Рейвен могла бы его обойти, прикинувшись взрослой, но никто не пустил бы в зал, собственно, Чарльза. Поэтому, из солидарности, она остается маленькой девочкой, и они отправляются есть мороженное в летнем кафе и глазеть по сторонам. Чарльз читает мысли прохожих и шепотом пересказывает Рейвен. Это их любимая забава, это так же невинно, как гоняться за голубями, как постучать в чужую дверь и убежать.
Детям простительно.
2.
Кровь названной сестры стала первым опытным образцом в лаборатории молодого Чарльза-ученого. Обнаружь Рейвен пухлую папку со своим именем на обложке, запертую в столе брата, она многое узнала бы о себе. О том, на что, помимо метаморфоз, способна она и её тело.
Но у Рейвен не было привычки копаться в вещах Чарльза, а тот не рассказывал ей о результатах своих исследований. Ради её же блага. Он многое делал ради её блага.
- … Слушай, ты же помнишь три простых правила: не читать дамских романов, не слушать Джоан Баэз, и если я говорю: «Не ходи на свидание с этим парнем, у него триппер» - не ходить на свидание с этим парнем.
Рейвен кидает в него только что отглаженной рубашкой. Чарльз смеется и ловит её, умудрившись не измять.
- Задница, ты опять шухер наводишь в мозгах у моих парней?
- Ну, в свои ведь ты меня не пускаешь. Что мне остается?
- Я иду одеваться, - вздыхает Рейвен, направляясь к лестнице. – Свидание через час.
- И не пей ничего крепче колы! – кричит Чарльз ей вслед. – Алкоголь вреден при твоей мутации!
- Брехло! – доносится сверху. Он смеется, качает головой и разворачивает газету.
3.
Рейвен выросла, обзавелась, как и обещала, золотыми волосами, закончила школу, но не торопилась поступать в колледж. Такое подвешенное состояние длилось уже год. Иногда она сиднем сидела в библиотеке над книгами по истории, утверждая, что занимается самообразованием, иногда разбирала дипломные записи Чарльза, хоть и клялась, что они наводят на неё скуку смертную, иногда застревала в гараже, где возилась с машинами покойного Ксавье-старшего. Возвращалась оттуда вся в масле, но вполне счастливая.
-… Не знаю, кем именно я хочу быть, - говорит Рейвен, когда они гуляют по парку. – Может, всем сразу.
- Ты так рассуждаешь, потому что умеешь быть кем захочешь, всеми сразу – но только внешне. Это психология, - объясняет Чарльз.
- Наверное, - не спорит она и берет его за руку.
4.
Однажды он перебирает виски на дне рождения и на ночь целует Рейвен не в щеку, а уголок рта и задерживает поцелуй. Импульс, который исходит от неё в ответ, настолько силен, что мгновенно отрезвляет Чарльза, и он заставляет Рейвен забыть случившееся.
5.
Поиск других мутантов у Чарльза и Эрика занимает пять недель. Чарльз никогда не расставался с Рейвен больше, чем на пару дней – он скучает, и это очень приятное, семейное чувство. Ему не нужны ни телепатия, ни Церебро, чтобы знать – она скучает тоже. В Вашингтоне, во время сильного ливня, они с Эриком звонят из телефонной будки домой:
- Особняк цел? – притворно-строгим тоном кричит Чарльз сквозь помехи и шум дождя. – У меня на него еще планы!
- Спроси еще… дай я сам. – Эрик вырывает у него трубку: - А сад, сад на месте? Запасы алкоголя?
Рейвен, за много километров отсюда, смеется:
- На месте, все на месте. Вас только нет. Возвращайтесь, а? Я… я уже не могу. Соскучилась.
6.
- Между нами, - говорит Эрик. – Мы с тобой перевидали мутантов за последний месяц, но никто из них и близко не сравнится с тем, что умеет твоя сестра. Это что-то с чем-то.
- Она не моя сестра, на самом деле, - Чарльз передвигает ферзя. – Шах.
- Неужели? – Эрик поднимает брови и усмехается. – Так я и думал.
- Знаю я, что ты думал. Но отношусь я к ней как к сестре. Мы с детства знакомы – ну, я уже говорил.
Эрик делает ход конем и вздрагивает, когда мимо окон что-то со свистом пролетает.
- Мать твою, что это было?
- Банши, - Чарльз привстает и выглядывает в окно, изучая небо над особняком, с выражением неподдельной радости и гордости на лице. Издалека доносится эхо резкого, протяжного вопля. – Он уже раз двадцать стартовал с крыши и облетел всю округу. Его скоро радары засекут, долетается. Но вообще, - продолжает он, опускаясь в кресло, - я думаю, ты тоже так можешь.
- Летать?!
- Да ты представь – представь, например, что ты находишься в помещении, построенном целиком из железа. Настоящее магнитное поле. Невесомость.
- Интересная теория.
- Вот увидишь, превратить её в практику для тебя будет раз плюнуть. – Красная вспышка в окнах: Алекс тренируется в саду. - Тебе снова шах.
- Ага, конечно. – Эрик повторно уворачивается от атаки и переводит пешку в дамки. – Ты не отговорил Рейвен от идеи Маккоя?
- О чем ты? – спрашивает Чарльз, сосредоточенно изучая доску и сцепив пальцы в замок.
- Об их плане ритуально уколоться вакциной против мутации и очнутся молодыми, прекрасными и, - тут тон Эрика меняется на предельно издевательский, - здоровыми членами общества.
Чарльз чуть сводит брови:
- Слушай, это её решение. Я её не уговариваю и не отговариваю. К тому же, у Рейвен вся жизнь впереди…
- Чарльз, - перебивает Эрик, но его, в свою очередь, перебивает откуда ни возьмись появившаяся Рейвен. Вид у неё сияющий, настроение хорошее, она явно не слышала их разговора:
- Ребята, не могу поверить! – восклицает она, отбрасывая волосы с лица. – Опять шахматы!
7.
Дом Ксавье такой огромный, что пытаться убрать его даже в четыре руки – утопия, поэтому Чарльз периодически нанимал приходящую прислугу. Но на кухню Рейвен никого не пускала. Считала её сакральным местом и хозяйничала там сама.
Сейчас она нарезает яблоки для пирога, аккуратными полулунками. На проигрывателе в углу крутится пластинка Элвиса; Рейвен периодически отходит от стола, чтобы вернуть иглу на песню Can’t Help Falling in Love.
- Такое впечатление, что тут целое дерево, - говорит вошедший Эрик, кивая на кастрюлю с яблоками.
- Ну, - отзывается Рейвен, аккуратно вырезая сердцевину очередного плода, - больше едоков – больше пирога и начинки к нему.
Эрик молча берет из ящика второй нож и присоединяется к ней. Он нарезает ломтики в два раза быстрее Рейвен, с четкой, какой-то военной аккуратностью. Засмотревшись, она переводит взгляд с мелькающего лезвия на руку Эрика: там, где на коже, у закатанного рукава рубашки, вытатуированы маленькие черные цифры.
- Это из концлагеря? – спрашивает Рейвен. Нож замирает. – Ой, извини, я…
- Верно. – Она поднимает голову и видит - Эрик и сам смотрит на татуировку. – Аушвиц. Помню, рука моей матери так похудела, что казалось, будто цифры набиты прямо на её костях.
Рейвен тянется и проводит кончиками пальцев по шести черным отметинам на его коже. Она вспоминает, как читала о Холокосте в газетах, как расплакалась у Чарльза на плече, когда увидела в кинохронике кадры из Освенцима.
- Твои родители умерли? – спрашивает она.
- Умерли, - коротко отвечает Эрик. Рейвен снова берется за нож.
- А мои пытались меня убить.
- Ты серьезно? Поэтому ты сбежала?
- Ага. Они были… очень религиозными. И, конечно же, считали, что я порождение дьявола или что-то вроде. Вообще мать собиралась задушить меня сразу после родов, но отец уговорил её этого не делать. Года четыре я протянула. А потом в общине, – мы жили, знаешь, в такой общине религиозных фанатиков, - появился новый лидер, и он все про меня узнал. Заставил их меня утопить, но ничего у них не получилось…. Ты не передашь мне полотенце?
8.
Перегнувшись через перилла балюстрады, Чарльз, Рейвен и Эрик наблюдают за Мойрой и Банши, стоящими на газоне поодаль. Банши что-то увлеченно рассказывает, Мойра поправляет крылья на его плечах и улыбается.
- О чем они говорят? – спрашивает Рейвен, подталкивая Чарльза локтем.
- Подслушивать неэтично, - мрачно отвечает тот.
- И это ты говоришь? – удивляется Рейвен. Эрик смеется.
- А представляете, - с мечтательным энтузиазмом продолжает Рейвен, - у них что-то есть? Правда, Банши мелкий, а Мойра постарше и работает в ЦРУ, но…
- Нет у них ничего, - раздраженно перебивает Чарльз. – Рейвен, прекращай чушь городить.
- Он ревнует, - шепотом говорит Эрик, наклоняясь к уху Рейвен. «Я знаю!», - шепчет она в ответ.
- Господи, вы серьезно?! – вскидывается Чарльз, пока они оба заливаются хохотом в голос. Мойра и Банши, при этом, давно их заметили.
9.
- Тебе понравилось имя, которое я придумала? – спрашивает Рейвен. Она все еще не может совладать с дыханием, мысли в голове бродят хаотично. Эрик поворачивается на бок и кладет ладонь на её бедро.
- Да. Понравилось. В этом что-то есть.
- Хорошо, если так, - тихо говорит она.
- Какое ты придумала себе?
- Мистик.
- Мистик. – Он подается вперед и коротко целует её. – Завтра тяжелый день, давай спать. Иди сюда.
Эрик обнимает Рейвен и засыпает за считанные секунды. Она тихонько встает и спускается вниз, к Чарльзу.
10.
Азазель переносит их в один из домов, где жил Шоу. «Долго мы тут не задержимся», - с отвращением цедит Эрик.
Рейвен пытается держать себя в руках, и внешне она почти спокойна. Нога болит как проклятая.
- Сними это, - говорит Эрик, почти грубо, подходя вплотную и дергая молнию на её комбинезоне. – Сними это к чертовой матери.
11.
Оказывается, за полгода она успела отвыкнуть от дома, который был ей родным. Рейвен никак не может понять, пугает ли её это или нет.
- Ты не передумал, - голос Эрика звучит утвердительно.
- Нет, - говорит Чарльз. – Все мои решения – окончательны.
Рейвен отходит от окна и опускается на пол у кресла Чарльза, облокачиваясь на его колени. Он молча смотрит на неё сверху вниз.
- Окончательны? – переспрашивает она и превращается в Рейвен, к которой он привык, и подается вперед, чтобы жадно поцеловать его в губы, запустить руки в волосы. Чарльз отвечает и это длится, пока Эрик не хватает Рейвен за плечи, силой оттаскивая к себе. Она резко поднимается на ноги, поворачивается, и на этот раз целует его. Чарльз произносит её имя, зовет, и Рейвен возвращается. Она расстегивает его брюки, она видит веснушки на его щеках, чувствует губы Эрика на своей шее.
Ей хочется быть для них любой. Сейчас, в эту минуту. Всем и сразу. Она повторяет их имена, пока горло не начинает саднить.
12.
В следующий раз она попадает в особняк через много лет.
fin
Turning the tension round
Building up silent sounds
(The Last Shadow Puppets - In My Room)
1.
- Вырасту и буду как она, - говорит Рейвен, стоя у плаката «И Бог создал женщину», на котором красуется Бриджит Бардо. Сама Рейвен сейчас больше похожа на Ширли Темпл. Кино – лучший источник вдохновения для девочек этого века.
- Ты можешь быть кем захочешь, - отвечает Чарльз. Ему нравится вариант с Бардо, пухлогубой и золотоволосой.
На фильм установлено ограничение по возрасту – Рейвен могла бы его обойти, прикинувшись взрослой, но никто не пустил бы в зал, собственно, Чарльза. Поэтому, из солидарности, она остается маленькой девочкой, и они отправляются есть мороженное в летнем кафе и глазеть по сторонам. Чарльз читает мысли прохожих и шепотом пересказывает Рейвен. Это их любимая забава, это так же невинно, как гоняться за голубями, как постучать в чужую дверь и убежать.
Детям простительно.
2.
Кровь названной сестры стала первым опытным образцом в лаборатории молодого Чарльза-ученого. Обнаружь Рейвен пухлую папку со своим именем на обложке, запертую в столе брата, она многое узнала бы о себе. О том, на что, помимо метаморфоз, способна она и её тело.
Но у Рейвен не было привычки копаться в вещах Чарльза, а тот не рассказывал ей о результатах своих исследований. Ради её же блага. Он многое делал ради её блага.
- … Слушай, ты же помнишь три простых правила: не читать дамских романов, не слушать Джоан Баэз, и если я говорю: «Не ходи на свидание с этим парнем, у него триппер» - не ходить на свидание с этим парнем.
Рейвен кидает в него только что отглаженной рубашкой. Чарльз смеется и ловит её, умудрившись не измять.
- Задница, ты опять шухер наводишь в мозгах у моих парней?
- Ну, в свои ведь ты меня не пускаешь. Что мне остается?
- Я иду одеваться, - вздыхает Рейвен, направляясь к лестнице. – Свидание через час.
- И не пей ничего крепче колы! – кричит Чарльз ей вслед. – Алкоголь вреден при твоей мутации!
- Брехло! – доносится сверху. Он смеется, качает головой и разворачивает газету.
3.
Рейвен выросла, обзавелась, как и обещала, золотыми волосами, закончила школу, но не торопилась поступать в колледж. Такое подвешенное состояние длилось уже год. Иногда она сиднем сидела в библиотеке над книгами по истории, утверждая, что занимается самообразованием, иногда разбирала дипломные записи Чарльза, хоть и клялась, что они наводят на неё скуку смертную, иногда застревала в гараже, где возилась с машинами покойного Ксавье-старшего. Возвращалась оттуда вся в масле, но вполне счастливая.
-… Не знаю, кем именно я хочу быть, - говорит Рейвен, когда они гуляют по парку. – Может, всем сразу.
- Ты так рассуждаешь, потому что умеешь быть кем захочешь, всеми сразу – но только внешне. Это психология, - объясняет Чарльз.
- Наверное, - не спорит она и берет его за руку.
4.
Однажды он перебирает виски на дне рождения и на ночь целует Рейвен не в щеку, а уголок рта и задерживает поцелуй. Импульс, который исходит от неё в ответ, настолько силен, что мгновенно отрезвляет Чарльза, и он заставляет Рейвен забыть случившееся.
5.
Поиск других мутантов у Чарльза и Эрика занимает пять недель. Чарльз никогда не расставался с Рейвен больше, чем на пару дней – он скучает, и это очень приятное, семейное чувство. Ему не нужны ни телепатия, ни Церебро, чтобы знать – она скучает тоже. В Вашингтоне, во время сильного ливня, они с Эриком звонят из телефонной будки домой:
- Особняк цел? – притворно-строгим тоном кричит Чарльз сквозь помехи и шум дождя. – У меня на него еще планы!
- Спроси еще… дай я сам. – Эрик вырывает у него трубку: - А сад, сад на месте? Запасы алкоголя?
Рейвен, за много километров отсюда, смеется:
- На месте, все на месте. Вас только нет. Возвращайтесь, а? Я… я уже не могу. Соскучилась.
6.
- Между нами, - говорит Эрик. – Мы с тобой перевидали мутантов за последний месяц, но никто из них и близко не сравнится с тем, что умеет твоя сестра. Это что-то с чем-то.
- Она не моя сестра, на самом деле, - Чарльз передвигает ферзя. – Шах.
- Неужели? – Эрик поднимает брови и усмехается. – Так я и думал.
- Знаю я, что ты думал. Но отношусь я к ней как к сестре. Мы с детства знакомы – ну, я уже говорил.
Эрик делает ход конем и вздрагивает, когда мимо окон что-то со свистом пролетает.
- Мать твою, что это было?
- Банши, - Чарльз привстает и выглядывает в окно, изучая небо над особняком, с выражением неподдельной радости и гордости на лице. Издалека доносится эхо резкого, протяжного вопля. – Он уже раз двадцать стартовал с крыши и облетел всю округу. Его скоро радары засекут, долетается. Но вообще, - продолжает он, опускаясь в кресло, - я думаю, ты тоже так можешь.
- Летать?!
- Да ты представь – представь, например, что ты находишься в помещении, построенном целиком из железа. Настоящее магнитное поле. Невесомость.
- Интересная теория.
- Вот увидишь, превратить её в практику для тебя будет раз плюнуть. – Красная вспышка в окнах: Алекс тренируется в саду. - Тебе снова шах.
- Ага, конечно. – Эрик повторно уворачивается от атаки и переводит пешку в дамки. – Ты не отговорил Рейвен от идеи Маккоя?
- О чем ты? – спрашивает Чарльз, сосредоточенно изучая доску и сцепив пальцы в замок.
- Об их плане ритуально уколоться вакциной против мутации и очнутся молодыми, прекрасными и, - тут тон Эрика меняется на предельно издевательский, - здоровыми членами общества.
Чарльз чуть сводит брови:
- Слушай, это её решение. Я её не уговариваю и не отговариваю. К тому же, у Рейвен вся жизнь впереди…
- Чарльз, - перебивает Эрик, но его, в свою очередь, перебивает откуда ни возьмись появившаяся Рейвен. Вид у неё сияющий, настроение хорошее, она явно не слышала их разговора:
- Ребята, не могу поверить! – восклицает она, отбрасывая волосы с лица. – Опять шахматы!
7.
Дом Ксавье такой огромный, что пытаться убрать его даже в четыре руки – утопия, поэтому Чарльз периодически нанимал приходящую прислугу. Но на кухню Рейвен никого не пускала. Считала её сакральным местом и хозяйничала там сама.
Сейчас она нарезает яблоки для пирога, аккуратными полулунками. На проигрывателе в углу крутится пластинка Элвиса; Рейвен периодически отходит от стола, чтобы вернуть иглу на песню Can’t Help Falling in Love.
- Такое впечатление, что тут целое дерево, - говорит вошедший Эрик, кивая на кастрюлю с яблоками.
- Ну, - отзывается Рейвен, аккуратно вырезая сердцевину очередного плода, - больше едоков – больше пирога и начинки к нему.
Эрик молча берет из ящика второй нож и присоединяется к ней. Он нарезает ломтики в два раза быстрее Рейвен, с четкой, какой-то военной аккуратностью. Засмотревшись, она переводит взгляд с мелькающего лезвия на руку Эрика: там, где на коже, у закатанного рукава рубашки, вытатуированы маленькие черные цифры.
- Это из концлагеря? – спрашивает Рейвен. Нож замирает. – Ой, извини, я…
- Верно. – Она поднимает голову и видит - Эрик и сам смотрит на татуировку. – Аушвиц. Помню, рука моей матери так похудела, что казалось, будто цифры набиты прямо на её костях.
Рейвен тянется и проводит кончиками пальцев по шести черным отметинам на его коже. Она вспоминает, как читала о Холокосте в газетах, как расплакалась у Чарльза на плече, когда увидела в кинохронике кадры из Освенцима.
- Твои родители умерли? – спрашивает она.
- Умерли, - коротко отвечает Эрик. Рейвен снова берется за нож.
- А мои пытались меня убить.
- Ты серьезно? Поэтому ты сбежала?
- Ага. Они были… очень религиозными. И, конечно же, считали, что я порождение дьявола или что-то вроде. Вообще мать собиралась задушить меня сразу после родов, но отец уговорил её этого не делать. Года четыре я протянула. А потом в общине, – мы жили, знаешь, в такой общине религиозных фанатиков, - появился новый лидер, и он все про меня узнал. Заставил их меня утопить, но ничего у них не получилось…. Ты не передашь мне полотенце?
8.
Перегнувшись через перилла балюстрады, Чарльз, Рейвен и Эрик наблюдают за Мойрой и Банши, стоящими на газоне поодаль. Банши что-то увлеченно рассказывает, Мойра поправляет крылья на его плечах и улыбается.
- О чем они говорят? – спрашивает Рейвен, подталкивая Чарльза локтем.
- Подслушивать неэтично, - мрачно отвечает тот.
- И это ты говоришь? – удивляется Рейвен. Эрик смеется.
- А представляете, - с мечтательным энтузиазмом продолжает Рейвен, - у них что-то есть? Правда, Банши мелкий, а Мойра постарше и работает в ЦРУ, но…
- Нет у них ничего, - раздраженно перебивает Чарльз. – Рейвен, прекращай чушь городить.
- Он ревнует, - шепотом говорит Эрик, наклоняясь к уху Рейвен. «Я знаю!», - шепчет она в ответ.
- Господи, вы серьезно?! – вскидывается Чарльз, пока они оба заливаются хохотом в голос. Мойра и Банши, при этом, давно их заметили.
9.
- Тебе понравилось имя, которое я придумала? – спрашивает Рейвен. Она все еще не может совладать с дыханием, мысли в голове бродят хаотично. Эрик поворачивается на бок и кладет ладонь на её бедро.
- Да. Понравилось. В этом что-то есть.
- Хорошо, если так, - тихо говорит она.
- Какое ты придумала себе?
- Мистик.
- Мистик. – Он подается вперед и коротко целует её. – Завтра тяжелый день, давай спать. Иди сюда.
Эрик обнимает Рейвен и засыпает за считанные секунды. Она тихонько встает и спускается вниз, к Чарльзу.
10.
Азазель переносит их в один из домов, где жил Шоу. «Долго мы тут не задержимся», - с отвращением цедит Эрик.
Рейвен пытается держать себя в руках, и внешне она почти спокойна. Нога болит как проклятая.
- Сними это, - говорит Эрик, почти грубо, подходя вплотную и дергая молнию на её комбинезоне. – Сними это к чертовой матери.
11.
Оказывается, за полгода она успела отвыкнуть от дома, который был ей родным. Рейвен никак не может понять, пугает ли её это или нет.
- Ты не передумал, - голос Эрика звучит утвердительно.
- Нет, - говорит Чарльз. – Все мои решения – окончательны.
Рейвен отходит от окна и опускается на пол у кресла Чарльза, облокачиваясь на его колени. Он молча смотрит на неё сверху вниз.
- Окончательны? – переспрашивает она и превращается в Рейвен, к которой он привык, и подается вперед, чтобы жадно поцеловать его в губы, запустить руки в волосы. Чарльз отвечает и это длится, пока Эрик не хватает Рейвен за плечи, силой оттаскивая к себе. Она резко поднимается на ноги, поворачивается, и на этот раз целует его. Чарльз произносит её имя, зовет, и Рейвен возвращается. Она расстегивает его брюки, она видит веснушки на его щеках, чувствует губы Эрика на своей шее.
Ей хочется быть для них любой. Сейчас, в эту минуту. Всем и сразу. Она повторяет их имена, пока горло не начинает саднить.
12.
В следующий раз она попадает в особняк через много лет.
fin
-
-
05.06.2011 в 01:15Блин, я плачу.
Сонь, спасибо. Спасибо огромное, честно
-
-
05.06.2011 в 01:21тебе спасибо!
-
-
05.06.2011 в 01:39Плюс знаешь ТАК ВПИСЫВАЕТСЯ В ФИЛЬМ ПРОСТО АААААААА
господи я так рада Т-Т
-
-
05.06.2011 в 08:48-
-
05.06.2011 в 09:58-
-
05.06.2011 в 11:49я сама тут рада, что наконец-то записала то, что пологда меня терзало
и я очень-очень жду твоих фиков
igrushka13 и твоих фиков!
спасибо огромное
так что если инкэректер - то это вообще прекрасно!
Talie ах, спасииибо
-
-
05.06.2011 в 12:36-
-
05.06.2011 в 12:42-
-
05.06.2011 в 12:47-
-
05.06.2011 в 12:54-
-
05.06.2011 в 13:19Я тут тебе в асечьку постучал. В ту, што в профиле. Она рабочая?
-
-
05.06.2011 в 13:34давай я тебе скайп кину
-
-
05.06.2011 в 13:51я реально шиппую этот тройничок, ты походу реально задела то самое между старичками и йуной девой. Всё канон! Я бы тоже всем дала - и Эрику, и Чарльзу, и Банши, и всем.
Ты лучше всех пишешь по иксмэнам. Они у тебя настоящие. MUTANT AND PROUD!
-
-
05.06.2011 в 13:57ах, систр
-
-
05.06.2011 в 13:59наглая я
-
-
14.06.2011 в 18:22огромное, огромное спасибо за фик!))
-
-
14.06.2011 в 21:04