[shesabitch]

то, что фикрайтерская сторона твинпикс-фандома, прямо скажем, не развита, меня отчего-то радует С другой стороны я знаю, по меньшей мере, два стихотворения, после которого никакие фики не нужны (нет, вру, нужны - от проверенных авторов, девочки, это намек)), но энивей.

автор обоих Екатерина Перченкова:

Почти Twin Peaks

Там за окном какая-то птица, детка; не разглядеть – говорили, здесь много сов. Небо устало ждать и легло на ветки, лес отозвался тысячей голосов; небо вошло в окно, подкатило к горлу, сжало виски, потекло по щекам обидой… В самую темную ночь ты выходишь в город, с черного хода, чтобы никто не видел, разглядываешь себя в мертвой зыби ночной витрины – с большими глазами и родинкой над губой…
Все кончено, детка.
Тебе одиннадцать с половиной.
Теперь они будут охотиться за тобой.

Это несправедливо, что мальчикам проще: их не заманишь в сети чужими снами; на закате они уходят в священную рощу и возвращаются с новыми именами, сбивают стрелами птиц и угадывают погоду, и великий дух является им во сне…
…а девочки просто входят в черную воду
и остаются на дне…

У девочек все спокойно, все обыденно, все нелепо: их не пускают в лес, оставляют дома, их не пугает мутная сырость склепов – маленьких девочек хоронят в фотоальбомах, заклинают на красоту и сказочную удачу, дарят прозрачные крылья взамен драгоценных коконов, и вроде бы все хорошо, только мама плачет над картонной коробкой с соломенным детским локоном, молочным зубом и красным прозрачным камешком, стеклянными бусами и записками от врача… Она догадалась: загорелый лохматый ангел, что подводит глаза и спускает бретельку с плеча – это кто-то другой.
Когда ты проснешься, она будет стоять над тобой.
Не бойся.

Мальчикам проще – им положены меч и знамя, некуда деться: не завоюешь – получишь в дар; а ты улыбаешься…
сердце
пропускает удар
из удара уже не родится цунами
не накроет волной этот чертов город
насмерть проросший страшными снами
запертый между двух одинаковых гор…

послушай, вот этот маленький город...

послушай, вот этот маленький город на южном урале
совсем не страшный. там есть магазин «продукты» и отделение внутренних дел.
там было холодно в мае, конечно, там крали и убивали,
и каждый второй сидел,
и каждый третий, когда напьется, пытается оправдаться.
смотри, какие спокойные лица.
они могут спиться, повеситься, утопиться,
но совсем не умеют бояться.

не было страшно Ларочке Павловой, старшекласснице,
звезде любительских порнофильмов и начинающей наркоманке,
просыпаться утром, причесываться и краситься,
варить какую-то дрянь на конфорке в консервной банке,
уезжать от подъезда непонятно с кем и неизвестно куда.
те, кто нашел ее мертвой за городом, подумали: вот беда,
но не испугались.
чего им бояться, знающим снег с октября по май,
сумерки с ноября по март,
чернильные ночи в подъездах, лампы на сорок ватт,
ржавые рельсы узкоколейки, гнилые шпалы,
руки в машинном масле, пьянки и ломки.
в общем, никто не боялся.
ни у лесопилки, ни на бензоколонке,
ни в гаражах, ни дома под одеялом.

а я тут хожу, сочиняю сказки тебе, клею конверты, трачу
мелочь на марки. я тут привыкла, честно.
слушай, каждую ночь за окнами шепчет, скрипит и плачет
такой огромный, похожий на море, лес.
опускаю в почтовый ящик у магазина «ткани»,
покупаю кофе, мне и так тут хреново спится.
слушай, мой дом стоит над старой слепой еланью
и по утрам к его окнам слетаются птицы.
и никто не боится.
только мне тут страшно,
ты представляешь,
их глаза как смола под солнцем;
я слышу их голоса и нахожу их перья.
мне и правда пора собирать рюкзак,
покупать сувениры, вязаные носки и малиновое варенье
и брать билеты домой.
мне и правда нечего делать здесь, неудачнице книжной, нежной, бумажной,
если совы то, чем они кажутся.
если люди то, чем они кажутся.
если все на свете – то чем оно кажется…
боже мой.