[12:41:13] Лён: мне кажется теперь дэвид будет чувствовать себя аутсайдером

---

Сюзанна в Нью-Йорке (Эпилог)

Никто не поднимает крика, не шарахается в сторону, когда маленький, на электрическом ходу, скутер выкатывается из ниоткуда в Центральный парк. Большинство тех, кто находится рядом, смотрят в белое небо, на первые планирующие снежинки, предвещающие сильный предрождественский снегопад. «Буран 87-го», так его назовут в газетах. А те посетители парка, кто не задрал голову, смотрят на хор, приехавший из Верхнего Манхэттена. На мальчиках темно-красные блейзеры, на девочках – темно-красные свитера. Это хор Гарлемской школы, его еще называют «Розы Гарлема» в «Пост» и соперничающим с ней таблоиде «Нью-Йорк сан». Они поют старые рождественские гимны, голоса их звучат в унисон, они щелкают пальцами, от строфы к строфе, и звуки эти похоже на те, что звучали в ранних песнях таких групп, как «Спэрс», «Коустерс» и «Дак дайэмендс» note 158 . Школьники стоят неподалеку от участка Центрального парке, на котором белые медведи коротают свою городскую жизнь, и поют «Что это за дитя?»


Один из тех, кто смотрит на первые снежинки – мужчина, которого Сюзанна хорошо знает, и ее сердце при виде этого мужчины подпрыгивает до самого неба. В левой руке он держит большую чашку из вощеной бумаги, и она уверена, что в чашке – горячий шоколад, со сливками поверху.


На мгновение она не может прикоснуться к рычагам управления скутером, на котором выехала из другого мира. Мысли о Роланде и Патрике разом вылетели из головы. Думать она может только об Эдди… Эдди, который стоит перед ней, здесь и сейчас, снова живой Эдди. И если это не Ключевой мир, не совсем Ключевой, что с того? Если Кооп-Сити в Бруклине (или даже в Куинз), а Эдди ездит на «Такура спирит» вместо «Бьюик электры», что с того? Никакого значения это не имеет. А имеет значение только одно, и вот это одно мешает Сюзанне повернуть дроссель и направить скутер к Эдди.


А вдруг он не узнает ее?


Вдруг, повернувшись к ней, увидит лишь бездомную черную женщину, сидящую на трехколесном скутере с электромотором, аккумулятор которого скоро сдохнет, черную женщину без денег, без одежды, без адреса (не в этом где и когда, скажите, спасибо, сэй) и без ног? Бездомную черную женщину, не имеющую к нему никакого отношения? А если он все-таки узнает ее, где-то в глубинах сознания, но откажется от нее так же решительно, как Петр отказался от Иисуса, потому что воспоминания эти слишком болезненны?


А может, все будет гораздо хуже, и, когда он повернется к ней, она увидит пустые, выжженные глаза давно сидящего на игле наркомана? Если, если, если, сплошные если, и тут начинается снегопад, которому предстоит в самом ближайшем времени выбелить весь мир.


«Прекрати хныкать и езжай к нему, – говорит Роланд. – Не для того ты противостояла Блейну, тахинам в „Синих небесах“ и твари под замком Дискордия, что сейчас поджать хвост и убежать, не так ли? Конечно, тебе достанет духа подъехать к нему».


Но у нее нет уверенности, что достанет, пока она не видит свою руку, поднимающуюся к рукоятке-дросселю. Но, прежде чем она успевает повернуть ее, в голове вновь раздается голос стрелка, только теперь в нем звучит смешок.


«Может, сначала тебе захочется кой от чего избавиться, Сюзанна?»


Она смотрит вниз и видит заткнутый за пояс револьвер Роланда, совсем как мексиканский bandito’s pistola или пиратская абордажная сабля. Она вытаскивает револьвер, отмечает, как удобно лежит он на руке… словно ему там самое место. Расставаться с ним – все равно, что расставаться с возлюбленным, думает она. И ей ведь нет необходимости расставаться, не так ли? Вопрос лишь в том, кого она любит больше? Человека или револьвер? Все остальные выводы последуют из этого.


Импульсивно она отбрасывает барабан и видит, что патроны в гнездах совсем старые, их гильзы потускнели.


«Этими не постреляешь, – думает она… и не зная, откуда ей это известно, точно называет причину. – Они намокли».


Она смотрит в ствол, и ей почему-то становится грустно: через ствол неба не видно. Он забит. И, судя по всему, забит со стародавних времен. Этот револьвер больше никогда не выстрелит. Так что и выбор ей делать незачем. Для этого револьвера все кончено.


Сюзанна, одной рукой все еще держа револьвер с рукояткой из сандалового дерева, другой поворачивает дроссель. Маленький скуттер (она называла его Хо-3, хотя название это уже тает в памяти), бесшумно катится вперед. Проезжает мимо зеленого бочонка-урны с надписью «ХРАНИТЕ МУСОР В ПОЛОЖЕННОМ МЕСТЕ» на боку. Швыряет револьвер Роланда в бочонок. От содеянного у нее щемит сердце, но сомнений, что так надо, нет. Револьвер тяжелый, и он ныряет в груду оберток, пакетиков из-под еды и газет, как камень – в воду. Она достаточно долго пробыла стрелком, чтобы сожалеть при расставании с таким надежным оружием (пусть путешествие между мирами и вывело его из строя), но она уже стала и женщиной, которую заботит ее будущее, и ей не хочется сбавлять ход или оглядываться назад, тем более, с прошлым покончено: она сделала все, что от нее требовалось.


Прежде чем она успевает добраться до мужчины с чашкой из вощеной бумаги, он поворачивается. На нем действительно фуфайка с надписью «Я ПЬЮ НОЗЗ-А-ЛА», но это она едва замечает. Перед ней он, и вот это она замечает очень хорошо. Эдуард Кантор Дин. Но и это становится второстепенным, потому что в его глазах она видит именно то, чего так боялась. Абсолютное недоумение. Он ее не знает.


Потом, нерешительно, он улыбается, и улыбку эту она помнит, всегда любила ее. Опять же, никакой он не наркоман, она понимает это сразу. Видит по лицу. А прежде всего, по глазам. Хор из Гарлема поет, а он протягивает ей чашку горячего шоколада.


– Слава Богу, – говорит он. – Я уже подумал, что шоколад мне придется пить самому. Что голоса – плод моего воображения, и я просто сходил с ума. Это… ну… – он замолкает, недоумения в глазах еще прибавляется, хотя вроде бы больше некуда. – Послушай, ты приехала сюда ради меня, не так ли? Пожалуйста, скажи мне, что я не выгляжу в твоих глазах посмешищем. Потому что я сейчас нервничаю совсем как длиннохвостый кот в комнате, заставленной креслами-качалками.


– Нет, конечно, – отвечает она. – Никакое ты не посмешище, – она вспоминает историю Джейка о голосах, которые спорили в его голове, один кричал, что Эдди мертв, другой – что жив. И оба свято верило в то, что говорили. Она, пусть и не в полной мере, представляла себе, как это ужасно, слышать в голове другие голоса, потому что кое-что знает о других голосах. Странных голосах.


– Слава Богу, – восклицает он. – Тебя зовут Сюзанна?


– Да, – кивает она. – Мое имя – Сюзанна.


Горло у нее совершенно пересохло, но ей удается выговорить эти слова. Она берет у него чашку, и маленькими глоточками, через слой сливок, пьет горячий шоколад. Он сладкий и хороший, вкус этого мира. С улицы доносятся автомобильные гудки, таксисты торопятся хоть что-то заработать до того, как снегопад перекроет движение. И звуки эти тоже ей нравятся. Улыбаясь, он протягивает руку и стирает капельку сливок с кончика ее носа. От его прикосновения ее пробивает разряд электрического тока, и она знает, что он тоже это почувствовал. И вот тут ей приходит мысль о том, что он вновь поцелует ее в первый раз, вновь переспит в ней первый раз, вновь влюбится в нее в первый раз. Возможно, он все это знает, голоса сказали ему, но она знает об этом из куда более надежного источника: с ней все это уже случилось. Ка – колесо, говорил Роланд, и теперь у нее нет сомнений в том, что это – истина. Ее воспоминания о


(Срединном мире)


где и когда стрелка становятся все более смутными, но она думает, что помнит достаточно много, чтобы знать: все это с ней уже происходило, и воспоминания эти связаны с чем-то невыразимо грустным.


Но, одновременно, это хорошие воспоминания.


Эти воспоминания – чудо, вот что это такое.


– Тебе холодно? – спрашивает он.


– Нет, я в порядке. А что?


– Ты дрожишь.


– Это от сладости сливок, – а потом, глядя на него, она высовывает язык и слизывает толику присыпанной мускатным орехом белой пены.


– Если тебе сейчас не холодно, то будет, – продолжает он. – По радио сказали, что вечером будет мороз. Поэтому я тебе кое-что купил, – из заднего кармана он достает вязаную шапочку, из тех, что натягивают на уши. Она смотрит на шапочку и видит, что на ней вывязаны слова: «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА».


– Купил в «Брентос», на Пятой авеню, – говорит он. Сюзанна никогда не слышала об универмаге «Брентос».


«Брентанос» – да, книжный магазин, но не «Брентос». Но, разумеется, в Америке, где она родилась и выросла, она не слышала ни о напитке «Нозз-А-Ла», ни об автомобиле «Такуро спирит».


– Голоса присоветовали тебе купить эту шапочку? – теперь она его немного подкалывает.


Он краснеет.


– Если уж на то пошло, фактически, да. Примерь. Шапочка подходит идеально.


– Ответь мне на один вопрос, – говорит она. – Кто сейчас президент? Ты же не собираешься сказать, что это Рональд Рейган note 159 , не так ли?


Он бросает на нее изумленный взгляд, потом улыбается.


– Что? Этот старик-актер, которые вел на ти-ви передачу «Дни в Долине смерти»? Ты, конечно, шутишь, да?


– Нет. Я всегда думала, что именно ты шутил насчет Ронни Рейгана, Эдди.


– Я не понимаю, о чем ты.


– Ладно, просто скажи, кто сейчас президент.


– Гэри Харт note 160 , – отвечает он, словно говорит с ребенком. – Из Колорадо. Он едва не вышел из президентской гонки в 1980 году, я уверен, вы помните, в связи «Обезьяньим делом». А потом сказал: «Да пошли они все, если не понимают шуток», и продолжил кампанию. Все кончилось его безоговорочной победой.


Он пристально всматривается в нее, и его улыбка блекнет.


– Так ты не разыгрываешь меня?


– А ты разыгрываешь меня насчет голосов? Которые звучат в твоей голове? Тех самых, что будят тебя в два часа ночи?


Эдди чуть ли не в ужасе таращится на нее.


– Как ты можешь это знать?


– Долгая история. Может, когда-нибудь и расскажу тебе, – отвечает она, думая при этом: «Если еще буду ее помнить».


– Это не только голоса.


– Правда?


– Да. Ты мне снишься. Уже несколько месяцев. Я ждал тебя. Послушай, мы незнакомы… это безумие… но тебе есть, где остановиться? Нет, я прав?


Она кивает. Копируя Джона Уэйна note 161 (а может, Блейна) отвечает: «В Додже я – незнакомец, странник».


Сердце ее бьется медленно и гулко, но она чувствует поднимающуюся волну радости. Все будет хорошо. Она не знает, что именно и как, но да, все будет хорошо. На этот раз ка на ее стороне, а сила ка огромна. Она знает это по собственному опыту.


– Если я спрошу, откуда я знаю тебя… или откуда ты пришла… – он замолкает, пристально смотрит на нее, потом продолжает, -…или как вышло, что я уже тебя люблю?..


Она улыбается. Это так приятно, улыбаться, и при этом половина лица больше не болит, поскольку того, что там было (кажется, какой-то шрам, она уже не помнит), уже нет.


– Сладенький, – отвечает она, – могу только повторить, это долгая история. Со временем ты ее узнаешь… ту часть, которую я еще помню. И, вполне возможно, нам предстоит кое-какая работенка. Для компании, которая называется «Тет корпорейшн». – Она оглядывается, потом спрашивает. – Какой нынче год?


– 1987-й, – отвечает он.


– А ты живешь в Бруклине? Или, может, в Бронксе. Молодой человек, которого привели сюда сны и звучащие в голове голоса (с чашкой горячего шоколада в руке и вязаной шапочкой с надписью «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА» в заднем кармане), начинает хохотать.


– Господи, да нет же! Я из Уайт-Плейнс! Приехал на поезде с братом. Он тоже здесь. Решил поближе посмотреть на белых медведей.


Его брат. Великий маг и знаменитый наркоман. У нее падает сердце.


– Давай я тебя с ним познакомлю.


– Нет, правда, я…


– Слушай, если мы будем друзьями, тогда тебе придется подружиться и с моим младшим братом. Мы очень близки. Джейк! Эй, Джейк!


Она не замечала мальчика, который стоял у ограждения, отделяющего среду обитания белых медведей от остального парка, но теперь он поворачивается, и ее сердце чуть не выскакивает из груди. Джейк машет рукой и направляется к ним.


– Ты снилась и Джейку, – говорит ей Эдди. – Только по этой причине я знаю, что не рехнулся. Во всяком случае, не рехнулся больше, чем другие.


Она берет Эдди за руку, эту знакомую, любимую руку. И когда его пальцы сжимают ее, думает, что сейчас умрет от счастья. У нее будет много вопросов, конечно, вопросы будут, но на этот момент главный для нее только один. И когда снегопад усиливается, и снежинки все в большем количестве начинают падать на его волосы, ресницы, плечи, она его задает.


– У тебя и Джейка… какая у вас фамилия?


– Торен, – отвечает он. – Это немецкая фамилия.


Прежде чем кто-то из них успевает сказать что-то еще, к ним присоединяется Джейк. Мне говорить вам, что с того самого момента все трое жили счастливо? Я этого не скажу, потому что так не бывает. Но счастье у них было.



И ОНИ ЖИЛИ.



Жили под сенью луча, который связывает Медведя Шардика и Черепаху Матурин, проходя через Темную Башню, и иногда даже становились свидетелями его волшебства.


Вот и все.


Этого достаточно.


Скажите, спасибо.

@темы: ТБ, лост, Цитаты

---

единственное, чего я не понимаю - это почему в люди в интернетах так охуительно спокойны.
им хорошо, да? нормально?

---

спойлерный шипперский видос

@темы: лост

---

спойлерно

Знаете, на последних 10 минутах моя трансляция заглючила и я понимала что происходит только из камментов в чате. Может, оно и к лучше.
Может, мне и не нужно это смотреть. А закончить на концерте, родах Клер и улыбке Бена.

@темы: лост

---

Я должна это слить, иначе оно меня отравит. Спойлерно, зло, не читайтем это, пожалуйста.

Когда жажда наживы и стремление к дешевому пафосу становятся во главе угла, это провал.
Когда вы берете теорию, существовавшую со дня основания фандома, и делаете её развязкой, это творческая импотенция.
Когда вы поступаете со своими героями и фанатами так, как вы с ними поступили, это плевок в души.
Спасибо, Дарлтоны, что в семь утра сегодня я рыдала так, что едва могла говорить.
Не хочу вспоминать день, когда я начала это смотреть.

@темы: лост

---

ГОСПОДИ СПАСИБО ЧТО Я ПЯЬНА

---

МНЕ ПОХУЙ, ДАЖЕ ЕСЛИ НАЧНУТ ОТПИСЫВТЬСЯ

не спойлерно но

[6:22:34] Лён: А ОНИ ОТВЕТИЛИ НА КАКИЕ-НИБУДЬ ВОПРОСЫ ЗА ЭТИ ПОЛТОРА ЧАСА?
[6:22:35] Сонечка Мармеладова: У МЕНЯ ЗАСТРЯЛА КАРТИНКА
[6:22:37] Сонечка Мармеладова: НЕТ
[6:22:41] Лён: ЛОСТ
[6:22:41] Сонечка Мармеладова: КАКИЕ БЛЯДЬ ВОПРОСЫ
[6:22:42] pandemia_: ОООООООООООО
[6:22:43] Лён: ХАЛК
[6:22:44] Сонечка Мармеладова: ОРГИЯ
[6:22:45] Сонечка Мармеладова: ТРАХ
[6:22:47] Сонечка Мармеладова: ХАЛК

---

ГОСПОДИ
СПАСИБО
СПАСИБО

---

ЭТОТ МОМЕНТ ТАК ПРЕКРАСЕН, ЧТО Я ГОТОВ ИЗМЕНИТЬ ЕМУ С ТЕМ МОМЕНТОМ И НАРОЖАТЬ ЕЩЕ КУЧУ КРОХОТНЫХ МОМЕНТИКОВ

---

ГСОПОДИ ГОСПОДИ ГОСПОДИ ГОСПОДИ ГОСПОДИ ГОСПОДИ ГОСПОДИ

ААААА

АА
А
А
АА

---

кто здесь
я в гавно простите

---

ох ты лол
вот и все, что я могу сказать
мда

---

фанская записка из лост-рекапа

I never understood Trekkies... until I became a Lostie.

---

хотя

---

я не могу щас слушать никакю музыку вообще.

аааабляя

---

Генератор случайных номеров?

Я кандидат мать вашу!!!

---

где бухло где

---

ДОБРОЕ УТРО

---

кстати, люди, которые смотрят лост, и будут досматривать вакхические пляски под названием "шестой сезон"

запись создана: 08.02.2010 в 19:38

Вопрос: 23 мая (в день выхода последней серии) я:

1. нажрусь		17	(10.97%)
2. попрощаюсь с родными, спрячу в гитарный кофр автомат и поеду в гости к дарлтонам под грустную музыку из "Десперадо"		10	(6.45%)
3. буду бегать с голой жопой по проспекту, выкрикивая "ДЖЕЙКОБ ЛЮБИТ ВАС!!!"		16	(10.32%)
4. буду биться об сруб светлицы, вопя: "Я ПОТРАТИЛ НА ЭТО ШЕСТЬ ЛЕТ! ШЕСТЬ!!! ШЕЕЕЕЕСТЬ ЛЕТ ДЫМКУ ПОД ДЫШЛО!!!"		24	(15.48%)
5. буду молча посылать за океан лучи смерти		15	(9.68%)
6. сделаю подкоп в Азервилль		10	(6.45%)
7. замкнусь в себе		16	(10.32%)
8. выебу гуся		11	(7.1%)
9. поблагодарю судьбу за то, что ЭТО ВСЕ, ВСЕ, НАКОНЕЦ-ТО ВСЕООО		29	(18.71%)
10. ваш вариант		7	(4.52%)
Всего:		155 Всего проголосовало: 62