*раскладывает свое бренно тело в кресле*

йа инфернальное криведко.

---

Атра седян продолжает жечь.

26.11.2008 в 18:49

Пишет  atranotte:

Проснулась, встаю, с выпученными глазами сажусь за комп и открываю пачку мармеладу "Кислые червячки". Достаю из нее какую-то ядерную херню. Смотрю на упаковку. Там рисунок и подпись: "помоги червячку найти свою тень".

Обожаю мармелад и детские хлопья, ага. Я щас свою-то тень не найду, но червячку да, обязательно надо помочь.

помоги червячку найти свою тень.
помоги Соне найти свой моск.

---

окстись, Соня, окстись.

это велкопоповицкий козел смущает тебя.

---

Господи, чо я тварю...

seleste.diary.ru/p54516671.htm

---

weeeeeehaaaa!!!

врагу не сдадится наш гордый Варяг!!!!

---

так, Соня, не делай хлупостей.

---

а у нас, бугагага, +15!

---

как задушевно бухается под баллады

@музыка: no doubt - don't speak

---

sawнная мысль

See what I see. Хоффман действительно очень органично смотрится на стеночке в компании насильника, абьюзера и сутенерши, торговавшей малолтеками.

---

Лорка

"....Все знают боль, которая дружит со смертью,
но боль настоящая не обитает в душах,
и в воздухе нет ее, и нет ее в нашей жизни,
и в этих задымленных кубах.
Настоящая боль,
та, что все заставляет проснуться, -
это крохотный, вечно горящий ожог
в безвинных глазах неизвестных миров..."
("Слепая панорама Нью-Йорка").


"....Но нет ни сна, ни забвенья.
Только живое тело. Поцелуй заплетает губы
паутиной кровавых жилок,
и кто мучится болью, будет мучиться вечно,
и кто смерти боится, ее пронесет на плечах..."
("Город в бессонице").

@темы: стехи, высокое, лирика

---

*пытается ковыряться в мозгу уже железными гвоздями*

---

26.11.2008 в 14:14

Пишет  atranotte:

Проходя мимо журнальной стойки в супермаркете, увидела обложку. На ней была растрепанная Скарлетт Йоханссон, а сверху подпись - "Домовой".

---

вдогонку, ахтунг

мы с Айриен вчера посидели в Ростиксе. На беду двум замечательным классикам - Федерико Гарсиа Лорке и Агате Кристи.

Цитирую из ЖЖ Айриен.

Краснодар и сопричастные, а также те, кому вдруг реально, возможно и не влом до нас доехать!

Зимой (после Нового года, а может быть и до него, как игроки решат) делаем кабинетку по Агате Кристи - "Десять негритят". База - соответствующая книга, начало игры - после того, как были убиты Марстон и миссис Роджерс. Сюжет полусвободный (местами переиграть текст, возможно, реально, но обоснования для этого у персонажа должны быть железные).
Главмастер - Соня, всё остальное - Айриэн.

Весной (скорее всего, апрель) делаем "Гранадскую легенду" по пьесам Гарсиа Лорки. Две мини-команды: гипотетическая испанская деревня 30-х годов (до гражданской войны) и "литературная" деревня, в которой живут исключительно персонажи первоисточников. Команды, в общем-то, взаимодействуют
Главмастер, координация "реальной" части, координация игротехники - Айриэн.
Мастер по "литературной" части - Соня.
Кто в техгруппе, те об этом уже знают

На днях воспоследуют концепты обеих игр.


отмечайтесь туточки. и те, кто вдруг у Айриен в ЖЖ отметился, тоже тут отмечайтесь, а то вдруг я в танке застряну.

Бояццо нас не надо

---

а теперь я сажусь дописывать статью.

---

Название: "Любовница смерти"
Фэндом: Lost
Пейринг: Ана-Люсия/Гудвин;
Рейтинг: R
Саммари: «Скрытые в теплых розах твоей постели,
мертвые рты кричат, дожидаясь часа»
(с)Федерико Гарсиа Лорка, "Касыда о простертой женщине" *здесь и далее*.
Жанр: роман/ангст;
Спойлеры: вроде нет;
Варнинг: эротишеский пафос;
От автора: Посвящается моей любимой Сел с благодарностью за роган, на который я уже сутки не могу оставить вменяемый отзыв, потому что это размазло меня по стене;
Разрешение на архивирование: да пожалста;
Дисклеймер: не надо ничего;

Видеть тебя нагой - это вспомнить землю.
Ровную землю, где ни следа подковы.
Землю без зелени, голую суть земную,
замкнутую для времени: грань алмаза.

Она прогрета солнцем насквозь, прокалена им, как песок, как земля Острова (самая лучшая земля на всей плоти этой планеты). Кожа Аны золотистая и гладкая, запястья тонкие, но сильные, и плечи не обгорают даже в полуденный жар – они защищены броней природной смуглости.

( Отлив обнажает ракушки на влажной отмели. Ана собирает их в ладонь, перебирает, усмехаясь:

- Не так плохо. Вспомним туземный опыт. Наделаем украшений из веток, ягод, водорослей и раковин.

- Считаешь, тебе нужны украшения?

Она не отвечает, смотрит. Он взгляда не отводит).

-… Все хотят жить вечно, Ана.

- Я не хочу.

- Все хотят обмануть время.

- Я не хочу.

С чего начался этот разговор – не важно, чем он закончится – они знают оба, как знают и влажные стены джунглей, и ковер из трав, разбавленных алыми цветами. Ана распустила волосы, их черные завитки плещутся у её лопаток. В эти завитки хочется запустить руку, их хочется намотать на пальцы, наполнить ими ладонь, потянуть – не сильно, но властно. Потянуть так, чтобы она сделала шаг назад, а он бы прижался к её затылку губами.

Гудвин так и поступает. И, чёрт возьми, её волосы не превращаются в змей с головы Медузы Горгоны, они гораздо мягче, чем кажутся, и в них застряли мельчайшие песчинки…

Ана – маленькая боевая Анна! – конечно, оправдывает его ожидания, рефлекторно двигая острым локтем назад, но удара не получается, и Гудвин смеется в её волосы. И обхватывает свободной рукой вдоль туловища.

- Пусти меня, - шипит Ана.

Он пускает. Она делает шаг вперед и разворачивается: глаза горят, горит даже еще не поцелованный Гудвином рот.

Потом она стаскивает через голову майку – и вот они, шрамы на безмятежной глади живота, вот она, маленькая аккуратная грудь, чуть более светлая, чем остальное, пропитанное загаром тело.

- Быстрее, - произносит Ана ничего не выражающим голосом, – иначе они…

«Они» - это остальные жители их малочисленного лагеря, испуганные ничего не понимающие, оставленные сейчас на произвол судьбы (мистер Эко, конечно, не в счет) двумя… лидерами? Можно ли назвать так Гудвина и Ану?

- Да, - выдыхает Ана ему на ухо. По другому, впрочем, поводу. «Да» отражается от её податливых темных губ вместе с поцелуем. Гудвин чувствует его винный вкус.


Видеть тебя нагою - постигнуть жажду
ливня, который плачет о хрупкой плоти,
и ощутить, как море дрожит и молит,
чтобы звезда скатилась в его морщины.

Во второй раз им нужно было успеть до начала ливня, потому что гром уже хрипел над кронами деревьев, а в воздухе разлился запах озона. На этот раз Гудвин сам раздевал её, горевшую, как в лихорадке, и смотрящую на него влажными диковатыми глазами в перерывах между поцелуями. Они ни слова друг другу не сказали, не было даже этого позавчерашнего «да» - только рваное дыхание, только прерывистые стоны, только неистовая тяга утолить желание.

А небо, конечно же, в итоге рухнуло на них потоками воды. Она стекала по ним, наполняла импровизированные колодцы в тесном пространстве между их телами. И было даже странно, что не высыхала мгновенно.

Кровь запоет по спальням, и станет эхом,
и тишину расколет клинком зарницы -
но не тебе дознаться, в каких потемках
спрячется сердце жабы и сон фиалки.

Он знал о ней все.

Ему казалось, что он знал о ней все еще до того, как получил краткую биографическую справку о бывшем офицере полиции Ане-Люсии Кортез из уст ухмыляющегося Джейсона, подкравшегося к лагерю на третью ночь после крушения.

Просто он заметил: она смотрела на смерть глазами женщины, знакомой с ней не понаслышке. Женщины, которая убивала.

И смертельно устала от убийств.

Он видел, как Ана сморит на Макса и Эмму, чуть сужая веки, как садится перед ними на песок, сложив ноги по-турецки, и разговаривает – из всех взрослых лагеря только она одна могла заставить детей смеяться. И если привязанность к ним делала её чуть слабее, то это была та слабость, которой Ана не боялась.

Но из-за этой слабости ей снова пришлось убить. На этот раз, не ублюдка, расстрелявшего в ребенка в её утробе, а незнакомую Ане-Люсии женщину. Одну из тех, кто забирал детей.

Это убийство стало еще одним рубцом на душе Аны. Она могал на сожалеть о нем, но рубец есть рубец. Гудвин знал, что она ни слова ему об этом не скажет. Только у её поцелуев появился новый привкус, солоноватый, как кровь.

Они отправляются ко сну ложась рядом, но не касаясь друг друга, они засыпают последними в лагере, они смотрят не друг на друга, а в темноту. И думают каждый о своем, но их мысли, увенчанные вопросительными знаками, иногда пересекаются.

Бедра твои - как корни в борьбе упругой,
губы твои - как зори без горизонтов.
Скрытые в теплых розах твоей постели,
мертвые рты кричат, дожидаясь часа.

Гудвин успел хорошо изучить её за эти дни, запомнить маленькую родинку на её пояснице, запомнить, как напрягается и вибрирует каждый мускул в её теле на самом пике. Как она закусывает губы, и выгибается в его руках - закусывает губы, чтобы не произнести его имя. И обмякает, на несколько мгновений прижимаясь лицом к его плечу.

Он верил. Он был абсолютно уверен в том, что Ана-Люсия все поймет. Она была единственной женщиной в его жизни, которая, казалось, была соткана из той же ткани, что и Остров. Женщиной, способной слиться с дикой красотой Острова, с изумрудом мха на влажных камнях, с чернотой стволов и зеленью травы, с пеной водопада и бурной стихией океана.

Ему казалось, что Джейкоб разделяет эту веру. Иначе, отчего бы её имени оказаться в списке?..

Гудвин не знал, что Анна переживет его на несколько недель, и что последними её словами будет: «Я больше не могу убивать».

Произнеси она это вслух чуть раньше, что изменилось бы?

Возможно, она не выпустила бы пулю в грудь ни в чем не повинной девушки на сорок восьмой день. Возможно, она сама не умерла бы от схожей пули на шестьдесят четвертый. И Гудвин избежал был смерти от её руки на двадцать седьмой, и забрал бы её с собой, объяснив все без особых усилий.

Но он был всего лишь человеком и не мог разглядеть всех призраков за спиной Аны - призраков, которым еще предстояло появиться.

И узнать среди них себя.

Fin.

@темы: фенфакшен by me, лост

---

Баранка Этого Пылесоса(с)

сегодня это самое, год с тех пор как Ди заказала мне кое-что, из чего потом получилась "Вечная ночь".

последствия были фатальными.

извините за низкий пафос, я пытаюсь удержать в организме молочный коктейль: меня укачало в маршрутке, но ввечеру я буду пить.

---

боянская мысль

Любовь очень зла, убеждаюсь в этом с каждым днем все больше. Пока, слава Богу, не на собственном опыте.

---

забыла. мне ж сегодня снилась, что мы с Беном рыбу ловили.

натуральо ловили. Там в джунглЯх было какой-то озерцо (без водопада), и мы расставляли с причала сети. Бенри мне наставительно говорил, что, когда мы будем улов отсеивать, красных надо сразу фтопку, потому что "их никто жрать не будет".

во сне на мне были цветные резиновые сапоги. Я теперь хочу цветные резиновые сапоги и ниибёт.

---

*хнычет*

все, все, я не флужу, не флужу.

*продолжает хныкать*

@настроение: весь мир - бардак

---

*пытается сложиться в позу лотоса*

@музыка: beyonce - if i were a boy