In case anyone needs me I'll be puking in the garden.
Ну вот, я и посмотрела «Девушку с жемчужной сережкой»
читать дальшеСразу скажу о двух вещах. Первая – сама картинка фильма. Мать моя женщина, режиссер и оператор – он гении. Помню, Щася, кажется, говорила, что весь фильм – одна большая картина голландского мастера. Я тогда и представить не могла, НАСКОЛЬКО это верно. Вот этот свет, цвет… это удивительно. Сама расстановка предметов, позы, в которых замирают люди… так, разумеется, не было в настоящей Голландии 1665 года, но так было на картинах голландской школы, это традиции. Это потрясающе.
Далее: сюжет фильма. Это, если не ошибаюсь, экранизация романа одной голландской девушке. Девушка любила картину Йохансса Вермеера «Девушка с жемчужной сережкой», и решила на эту тему пофантазировать. Вот, девушка. Прикид скромный. Взгляд интересный. Загадочный. Кем она могла Вермееру быть? Любовницей – нет( писательница, разумеется, в архивах сверялась) – скандалов история не помнит. Женой – точно нет, жена у него была другая. Значит – ну, какая-нибудь из простых. О! Служанка! Собственно…
Собственно, начинается. Живет в Голландии девушка Гриет, ей 16 лет – перезрела, а замуж не берут. А семью кормить надо: у неё мать, отец слепой… Отправили девушку батрачить на семью модного и богатого художника Вермеера. У того 6 официальных детей, а жена все рожает и рожает. Лишние руки позарез нужны. Гриет и пошла.
Тут я сразу скажу про Йоханссон. Безо всяких предубеждений – не фонтан она. Она и глазки тупит, и скромность святую изображает, и приседает перед господами, что аж в глазах рябит( другие не приседают – а она как заведенная), и такая она вся «не такая». «Не верю!» ревет во сне Станиславский. Вот не верю. Когда в одном из эпизодов фетишист Вермеер все заставляет её губы облизывать, ей нужно по сюжету смутиться, и она(Скарлетт) изо всех сил старается сделать вид, что ей это в новинку. Еще она малость похожа в нескольких эпизодах на больную лейкемией… ладно. Жуй с ней, со Скарлетт, далее я попробую обсуждать не её, а её героиню.
Значит, Гриет поступила на работу. Выделили ей коечку, объяснили обязанности. В доме у Вермеера – матриархат, всем заправляет его старая теща, жесткая бабушка, но очень незлая. Еще там, как я уже упомянула, дети (сплошь девочки, к тому же, одна из них – Сюзан, королева Нарнии), жена Вермеера, брюхатая, стервозная немного.. ну так я её и понимаю. Что такой быть женой художника – богатого, бедного, не суть – я, думаю, объяснять не надо, художники всегда были одинаковы. Она просто, бедняжка, устала, к тому же, безделье мучает.
С самим Йосей нас знакомят не сразу. Сначала нам дают картинки: Гриет убирает, Гриет стирает, Гриет драит полы в мастерской Вермеера и любуется на его картины. Попутно необъятных размеров женщина с арбузными грудями, тоже служанка, рассказывает ей все тайны семейные: неладно, бывает, живут юная госпожа с господином, и ссоры у них, и она однажды ему мастерпис попортила в истерике, и вообще – держись ты от хозяина подальше, он человек увлекающийся, девок портит. Одну служанку рисовал – так залетела она от него, дорисовались. Гриет прячет страшные глаза под удивительно чистым чепчиком.
Потом идут они с этой служанкой покупать мяско. Картина маслом( простите за каламбур). Огромный прилавок, заваленный свиными головами – реально такими головищами. Посередь всего этого высится вегетарианец Киллиан Мерфи ( в титрах его, разумеется, цинично обозвали Силлианом), руки по локоть в кровище, что у твоего Джека(опять извиняюсь)-Потрошителя( пардон, не смогла удержаться). Дамы подходят – старший мясник им, мол: «скока вешать в граммах» - и орет Киллиану: «Питер тащи вырезку!»(по-моему, это была вырезка). Питер тащит вырезку. Тут скромняга Гриет разворачивает обертку и говорит: мужчина, дайте жалобную книгу. Мясо несвежее, а с меня спросят. Замените товар. Мясник на неё таращится – мол, а оно тут такое откуда взялось? Но опять орет: Питер, тащи другое мясо, с телеги! (читай: для элитной клиентуры). Питер тащит с телеги и ворчит попутно: что, опять в долг, небось, берете, на счет господина? (подтекст: заипали, уроды). Гриет опять разворачивает сверточек и одобрительно кивает: ага, вот это получше будет. Мясник в ахуе, дамы уходят, а мясник подмигивает Питеру: мол, лови момент, парень.
Далее Гриет начинает удивлять. Скажем, подходит она к госпоже и говорит: а мне мыть в мастерской стекла, или как? Госпожа: ты чего у меня спрашиваешь такое, мне-то что? Гриет: ну это же может изменить освещение!!!
Немая сцена. У всех в глазах вопрос: откуда эта сирота казанская такие нюансы знает? Ну ладно, окна она моет.
Блин, что ж я молчу-то??? Ферт!!! Конечно, Ферт. Великий, гениальный Ферт. Парадоксальным образом, с длинными волосами и бородой он выглядит моложе. И играет – просто потрясающе. Я смотрела и – КЛЯНУСЬ –я НИ РАЗУ за весь фильм не в вспомнила ни одного из его мистеров Дарси, ни писателя из «Реальной любви»: я видела только Вермеера, а никакого Колина там и близко не было, за что ему большое спасибо. Он просто дивный, органичный, НАСТОЛЬКО убедительный, что мне, право слово, рыдать хотелось. Правда, изредка, когда он из-за углов и темных коридоров возникал, он малость смахивал на Тень Отца Гамлета, но это уже не его вина и вообще нюансы.
Значит, супруга Вермеера рожает очередное дитя( меня совершенно убил момент, когда она тужилась наверху, а Гриет бегала-бегала, воду там наливала, потом – хоба! – вспомнила, что она наивная девушка, нежный цветок, подверженный всяческим стрессам, села на лестницу, ушки позажимала-позажимала, потом вскочила и дальше побежала). Тут её перехватила старуха и велела отнести конвертик с приглашением одному Богатому Дяде.
Богатый дядя сверлит Гриет масленым взглядом, кроет всю семью Вермееров: мол, знаю, знаю, решили совместить празднование рождения сына и окончание работы Вермеера над мои портретом, чтобы втюхать мне последний подороже! Ну ладно, уговорили…
В доме Вермееров начинается день большой стирки, Гриет носится, как потерпевшая с ведрами. В одном из эпизодов стакивается с Питером – с охренительным, бесподобным Киллианом, с какой-то котомкой за спиной, в распиздяйских одежах, с таким раздевающим взглядом самца-похуиста. Он на Гриет( она скромно так спиной прижалась к стене) смотрит и интересуется: слушай, а ты, вообще, улыбаешься когда- нибудь? Она ему: сдрисни, настроения у меня нет. Тот пожимает плечами и говорит что-то вроде – ну, раз ты в долг постоянно для хозяйской семьи берешь, тогда я запомню, что Гриет сама мне улыбку должна.
Потом – ужин у Вермеера. Сам Йося сидит загруженный и мрачный, все восхищаются его новой работой, теща тут же начинает, как матерый продюсер, обрабатывать Богатого Дядю по новой: мол, наш Йося еще и не то может – он еще Вас нарисует каким хотите, с кем хотите, Вы только предложите. Сам Йося любуется профилем Гриет, разливающей по бокалам аперитивы. Впрочем, Богатый Дядя тоже положил на неё глаз.
С этой поры и начинается. Вермеер начинает с Гриет дружить. Показывает ей разные чудеса науки, рисует её возле окна, учит краски смешивать. Не пристает, в принципе. Разумеется, она в него влипает – трогательной такой, щенячей любовью. Которая меня – простите - зацепила бы ГОРАЗДО больше, если бы Гриет играла не Йоханссон. Но у Йоханссон есть плюс: похожа на оригинал картины. Так что, не обессудь, Соня…
Среди многочисленных дочек Вермееров обнаруживается одна мерзкая девка, которой неймется Гриет постоянно подъебать. Например, вымазать грязью только что выстиранные простыни и словить от этого кайф. Правда, тихушница Гриет ( с совершенно непроницаемым лицом), лупит за это девку по морде. Девка не отстает – тырит у матери гребень. Мать закатывает истерику: где Гриет, это она сперла!!! И тут - шикарнейшая сцена – Вермеер, как с цепи сорвавшись, несется по всему дому, переворачивает горшки, мебель, разворачивает кровать дочерей и находит гребень. Девку лупят по рукам палкой, а до её матери доходит: муженек нашел себе очередную курочку.
Тут раскрывается весьма интересный характер Гриет. Она жутко ревнует Вермеера к собственной жене – ну, то есть, бровки хмурит, когда он с женою (опять беременной) обжимается, все дела. Видно – она уже внутри себя вся посвятила себя ему и т. д. Но это не мешает ей знакомить того же Питера с родителями, играть с ним в догонялки в каких-то полях и целоваться с ним же там, безо всяких предрассудков. То есть – Вермеер у неё – это высокое понятие, чувство, и пр., и пр., а Питер – ну, Пи-и-итер, Питер – ровня, мясники с голоду не умирают, надо же и о будущем думать, не всё ж о чужих мужьях мечтать. Cause we are living in a material world and I’m a material girl.
Тут – развязка. Богатый Дядя велит Вермееру: рисуй портрет Гриет, башляю любое бабло. Бабло семье с таким количеством детей, сами понимаете, не повредит. Возникает дилемма (причем, возникает она перед тещей – без её высочайшего повеления зять не нарисует даже «палку-палку-огуречик»): с одной стороны, деньги нужны, потому что дочь беременна опять, с другой – ежели дочь, которая и так ревнует мужа, узнает, что он рисует Гриет, не будет ни ребенка, ни денег, не картины, ни мужа, ни Гриет – все умрут. Принимается решение писать тайно. Тайком старуха дает Гриет две большие грушевидные жемчужные серьги: мол, посмотри, авось сгодятся.
Развязка продолжается: Богатый Дядя пытается зажать Гриет в темном углу и велит, разумеется, Вермееру ни слова. Правда, зажать особо не получается, ну это ничего. По городу ползут слухи: Вермеер рисует очередную служанку, чта-та-бу-де-ет… Питер сурово так советует ей: ты б на поводу у него не шла, ягодка. Гриет косит под дурочку: мол, плевала я на этого Богатого Дядю… Питер вздыхает и, со словами типа: «да я не про него, блин», растворяется в толпе.
Потом наступает день, когда жена Вермеера на сутки уезжает и теща велит Гриет идти в Вермееру. Тот выдает её праздничный головной убор цвета украинского флага и аки ловкий пирсинг-мастер, колет ей ухо. Щупает, не без этого. Но без всяких особых поползновений.
После сеанса ИЗО (кстати, картину нам – даже набросок – не показывают) возникает вообще интересная ситуация. Видимо, Вермеер колол не в ту точку, а, может, Гриет дюже перевозбудилась, а становиться причиной адюльтера не хотелось… Короче она хватает фонарь, и одна (!) бежит в ночные какие-то закоулки, где отдыхает местный рабочий класс. Ловко находит там Питера, тащит в темную подворотню и, собственно, отдает свою невинность. Куда её скромность улетучилась, непонятно. Вроде и не пила. В целом, весь процесс дефлорации занимает от силы минуты три. После чего Гриет спокойно оправляет одежду, а Питер, порядком охреневший от всей этой спонтанности, разражается длинной речью: типа, слала бы ты их всех на йух, буржуин этих, Гриет, мы с тобой пролетариат, мы вообще никому ничего не должны, и вообще, я человек честный, и все дела, так что собирай манатки, жить будем на мою зарплату. Гриет ему в ответ так лучезарно улыбается, а камера – господа – камера фиксирует на лебединой её шее три таких гигантских, таких смачных засоса. Реально, я аж сама испугалась – как будто девушка пережила рандеву с Дракулой. Я, если честно, не хочу знать, гримеры ли это, или Киллиан и впрямь разошелся, но факт остается фактом. Боевое крещение я прошла, ничего больше мне не страшно, и я иду за «Завтраком на Плутоне».
Далее. Картина готова – просыхает. До госпожи дошли слухи, что все это время благоверный рисовал Гриет. Разумеется, она подозревает самое худшее. Врывается в мастерскую, орет, рыдает. Требует показать картину, и вопрошает, почему Вермеер никогда не рисовал её саму. Тот ответствует – ты-де, ни фига в это не смыслит, дорогая. Та в ответ: а эта курица даже читать не умеет, и что? Она понимает?! Тот, горделиво: да, она понимает.
В конце концов, картину он ей показывает. (нам – опять-таки фиг). Жена видит, что никакой обнаженной натуры нет, но раз начала истерику – так надо достойно закончить. Гриет выгоняют, откуда пришла. Йося не противится.
Затем нам показывают, как другая служанка передает Гриет от господина конверт. В конверте – тот самый головной убор и в него завернуты две те самые серьги. Гриет хмурится и сжимает их в кулаке.
Потом – Богатый Дядя сидит у себя дома, бухает, и любуется на портрет.
Потом – крупный план портрета работы Й. Вермеера «Девушка с жемчужной сережкой».
Очень красивый, проникновенный момент. Ком в горле стоит, правда. Именно благодаря этому крупному плану я начала отчаянно сочувствовать девушке с ПОРТРЕТА. Потому что написано гениально. И весь фильм воспринимается уже чуть-чуть иным.
Конец. Что случилось в дальнейшем с Гриет – неизвестно. Конечно, учитывая плодовитость персонажей фильма, думается, она могла понести от Питера и жили они долго и счастливо. Или она его послала, а я не заметила. Или послала позже. Неизветсно.
Но фильм прекрасный.
читать дальшеСразу скажу о двух вещах. Первая – сама картинка фильма. Мать моя женщина, режиссер и оператор – он гении. Помню, Щася, кажется, говорила, что весь фильм – одна большая картина голландского мастера. Я тогда и представить не могла, НАСКОЛЬКО это верно. Вот этот свет, цвет… это удивительно. Сама расстановка предметов, позы, в которых замирают люди… так, разумеется, не было в настоящей Голландии 1665 года, но так было на картинах голландской школы, это традиции. Это потрясающе.
Далее: сюжет фильма. Это, если не ошибаюсь, экранизация романа одной голландской девушке. Девушка любила картину Йохансса Вермеера «Девушка с жемчужной сережкой», и решила на эту тему пофантазировать. Вот, девушка. Прикид скромный. Взгляд интересный. Загадочный. Кем она могла Вермееру быть? Любовницей – нет( писательница, разумеется, в архивах сверялась) – скандалов история не помнит. Женой – точно нет, жена у него была другая. Значит – ну, какая-нибудь из простых. О! Служанка! Собственно…
Собственно, начинается. Живет в Голландии девушка Гриет, ей 16 лет – перезрела, а замуж не берут. А семью кормить надо: у неё мать, отец слепой… Отправили девушку батрачить на семью модного и богатого художника Вермеера. У того 6 официальных детей, а жена все рожает и рожает. Лишние руки позарез нужны. Гриет и пошла.
Тут я сразу скажу про Йоханссон. Безо всяких предубеждений – не фонтан она. Она и глазки тупит, и скромность святую изображает, и приседает перед господами, что аж в глазах рябит( другие не приседают – а она как заведенная), и такая она вся «не такая». «Не верю!» ревет во сне Станиславский. Вот не верю. Когда в одном из эпизодов фетишист Вермеер все заставляет её губы облизывать, ей нужно по сюжету смутиться, и она(Скарлетт) изо всех сил старается сделать вид, что ей это в новинку. Еще она малость похожа в нескольких эпизодах на больную лейкемией… ладно. Жуй с ней, со Скарлетт, далее я попробую обсуждать не её, а её героиню.
Значит, Гриет поступила на работу. Выделили ей коечку, объяснили обязанности. В доме у Вермеера – матриархат, всем заправляет его старая теща, жесткая бабушка, но очень незлая. Еще там, как я уже упомянула, дети (сплошь девочки, к тому же, одна из них – Сюзан, королева Нарнии), жена Вермеера, брюхатая, стервозная немного.. ну так я её и понимаю. Что такой быть женой художника – богатого, бедного, не суть – я, думаю, объяснять не надо, художники всегда были одинаковы. Она просто, бедняжка, устала, к тому же, безделье мучает.
С самим Йосей нас знакомят не сразу. Сначала нам дают картинки: Гриет убирает, Гриет стирает, Гриет драит полы в мастерской Вермеера и любуется на его картины. Попутно необъятных размеров женщина с арбузными грудями, тоже служанка, рассказывает ей все тайны семейные: неладно, бывает, живут юная госпожа с господином, и ссоры у них, и она однажды ему мастерпис попортила в истерике, и вообще – держись ты от хозяина подальше, он человек увлекающийся, девок портит. Одну служанку рисовал – так залетела она от него, дорисовались. Гриет прячет страшные глаза под удивительно чистым чепчиком.
Потом идут они с этой служанкой покупать мяско. Картина маслом( простите за каламбур). Огромный прилавок, заваленный свиными головами – реально такими головищами. Посередь всего этого высится вегетарианец Киллиан Мерфи ( в титрах его, разумеется, цинично обозвали Силлианом), руки по локоть в кровище, что у твоего Джека(опять извиняюсь)-Потрошителя( пардон, не смогла удержаться). Дамы подходят – старший мясник им, мол: «скока вешать в граммах» - и орет Киллиану: «Питер тащи вырезку!»(по-моему, это была вырезка). Питер тащит вырезку. Тут скромняга Гриет разворачивает обертку и говорит: мужчина, дайте жалобную книгу. Мясо несвежее, а с меня спросят. Замените товар. Мясник на неё таращится – мол, а оно тут такое откуда взялось? Но опять орет: Питер, тащи другое мясо, с телеги! (читай: для элитной клиентуры). Питер тащит с телеги и ворчит попутно: что, опять в долг, небось, берете, на счет господина? (подтекст: заипали, уроды). Гриет опять разворачивает сверточек и одобрительно кивает: ага, вот это получше будет. Мясник в ахуе, дамы уходят, а мясник подмигивает Питеру: мол, лови момент, парень.
Далее Гриет начинает удивлять. Скажем, подходит она к госпоже и говорит: а мне мыть в мастерской стекла, или как? Госпожа: ты чего у меня спрашиваешь такое, мне-то что? Гриет: ну это же может изменить освещение!!!
Немая сцена. У всех в глазах вопрос: откуда эта сирота казанская такие нюансы знает? Ну ладно, окна она моет.
Блин, что ж я молчу-то??? Ферт!!! Конечно, Ферт. Великий, гениальный Ферт. Парадоксальным образом, с длинными волосами и бородой он выглядит моложе. И играет – просто потрясающе. Я смотрела и – КЛЯНУСЬ –я НИ РАЗУ за весь фильм не в вспомнила ни одного из его мистеров Дарси, ни писателя из «Реальной любви»: я видела только Вермеера, а никакого Колина там и близко не было, за что ему большое спасибо. Он просто дивный, органичный, НАСТОЛЬКО убедительный, что мне, право слово, рыдать хотелось. Правда, изредка, когда он из-за углов и темных коридоров возникал, он малость смахивал на Тень Отца Гамлета, но это уже не его вина и вообще нюансы.
Значит, супруга Вермеера рожает очередное дитя( меня совершенно убил момент, когда она тужилась наверху, а Гриет бегала-бегала, воду там наливала, потом – хоба! – вспомнила, что она наивная девушка, нежный цветок, подверженный всяческим стрессам, села на лестницу, ушки позажимала-позажимала, потом вскочила и дальше побежала). Тут её перехватила старуха и велела отнести конвертик с приглашением одному Богатому Дяде.
Богатый дядя сверлит Гриет масленым взглядом, кроет всю семью Вермееров: мол, знаю, знаю, решили совместить празднование рождения сына и окончание работы Вермеера над мои портретом, чтобы втюхать мне последний подороже! Ну ладно, уговорили…
В доме Вермееров начинается день большой стирки, Гриет носится, как потерпевшая с ведрами. В одном из эпизодов стакивается с Питером – с охренительным, бесподобным Киллианом, с какой-то котомкой за спиной, в распиздяйских одежах, с таким раздевающим взглядом самца-похуиста. Он на Гриет( она скромно так спиной прижалась к стене) смотрит и интересуется: слушай, а ты, вообще, улыбаешься когда- нибудь? Она ему: сдрисни, настроения у меня нет. Тот пожимает плечами и говорит что-то вроде – ну, раз ты в долг постоянно для хозяйской семьи берешь, тогда я запомню, что Гриет сама мне улыбку должна.
Потом – ужин у Вермеера. Сам Йося сидит загруженный и мрачный, все восхищаются его новой работой, теща тут же начинает, как матерый продюсер, обрабатывать Богатого Дядю по новой: мол, наш Йося еще и не то может – он еще Вас нарисует каким хотите, с кем хотите, Вы только предложите. Сам Йося любуется профилем Гриет, разливающей по бокалам аперитивы. Впрочем, Богатый Дядя тоже положил на неё глаз.
С этой поры и начинается. Вермеер начинает с Гриет дружить. Показывает ей разные чудеса науки, рисует её возле окна, учит краски смешивать. Не пристает, в принципе. Разумеется, она в него влипает – трогательной такой, щенячей любовью. Которая меня – простите - зацепила бы ГОРАЗДО больше, если бы Гриет играла не Йоханссон. Но у Йоханссон есть плюс: похожа на оригинал картины. Так что, не обессудь, Соня…
Среди многочисленных дочек Вермееров обнаруживается одна мерзкая девка, которой неймется Гриет постоянно подъебать. Например, вымазать грязью только что выстиранные простыни и словить от этого кайф. Правда, тихушница Гриет ( с совершенно непроницаемым лицом), лупит за это девку по морде. Девка не отстает – тырит у матери гребень. Мать закатывает истерику: где Гриет, это она сперла!!! И тут - шикарнейшая сцена – Вермеер, как с цепи сорвавшись, несется по всему дому, переворачивает горшки, мебель, разворачивает кровать дочерей и находит гребень. Девку лупят по рукам палкой, а до её матери доходит: муженек нашел себе очередную курочку.
Тут раскрывается весьма интересный характер Гриет. Она жутко ревнует Вермеера к собственной жене – ну, то есть, бровки хмурит, когда он с женою (опять беременной) обжимается, все дела. Видно – она уже внутри себя вся посвятила себя ему и т. д. Но это не мешает ей знакомить того же Питера с родителями, играть с ним в догонялки в каких-то полях и целоваться с ним же там, безо всяких предрассудков. То есть – Вермеер у неё – это высокое понятие, чувство, и пр., и пр., а Питер – ну, Пи-и-итер, Питер – ровня, мясники с голоду не умирают, надо же и о будущем думать, не всё ж о чужих мужьях мечтать. Cause we are living in a material world and I’m a material girl.
Тут – развязка. Богатый Дядя велит Вермееру: рисуй портрет Гриет, башляю любое бабло. Бабло семье с таким количеством детей, сами понимаете, не повредит. Возникает дилемма (причем, возникает она перед тещей – без её высочайшего повеления зять не нарисует даже «палку-палку-огуречик»): с одной стороны, деньги нужны, потому что дочь беременна опять, с другой – ежели дочь, которая и так ревнует мужа, узнает, что он рисует Гриет, не будет ни ребенка, ни денег, не картины, ни мужа, ни Гриет – все умрут. Принимается решение писать тайно. Тайком старуха дает Гриет две большие грушевидные жемчужные серьги: мол, посмотри, авось сгодятся.
Развязка продолжается: Богатый Дядя пытается зажать Гриет в темном углу и велит, разумеется, Вермееру ни слова. Правда, зажать особо не получается, ну это ничего. По городу ползут слухи: Вермеер рисует очередную служанку, чта-та-бу-де-ет… Питер сурово так советует ей: ты б на поводу у него не шла, ягодка. Гриет косит под дурочку: мол, плевала я на этого Богатого Дядю… Питер вздыхает и, со словами типа: «да я не про него, блин», растворяется в толпе.
Потом наступает день, когда жена Вермеера на сутки уезжает и теща велит Гриет идти в Вермееру. Тот выдает её праздничный головной убор цвета украинского флага и аки ловкий пирсинг-мастер, колет ей ухо. Щупает, не без этого. Но без всяких особых поползновений.
После сеанса ИЗО (кстати, картину нам – даже набросок – не показывают) возникает вообще интересная ситуация. Видимо, Вермеер колол не в ту точку, а, может, Гриет дюже перевозбудилась, а становиться причиной адюльтера не хотелось… Короче она хватает фонарь, и одна (!) бежит в ночные какие-то закоулки, где отдыхает местный рабочий класс. Ловко находит там Питера, тащит в темную подворотню и, собственно, отдает свою невинность. Куда её скромность улетучилась, непонятно. Вроде и не пила. В целом, весь процесс дефлорации занимает от силы минуты три. После чего Гриет спокойно оправляет одежду, а Питер, порядком охреневший от всей этой спонтанности, разражается длинной речью: типа, слала бы ты их всех на йух, буржуин этих, Гриет, мы с тобой пролетариат, мы вообще никому ничего не должны, и вообще, я человек честный, и все дела, так что собирай манатки, жить будем на мою зарплату. Гриет ему в ответ так лучезарно улыбается, а камера – господа – камера фиксирует на лебединой её шее три таких гигантских, таких смачных засоса. Реально, я аж сама испугалась – как будто девушка пережила рандеву с Дракулой. Я, если честно, не хочу знать, гримеры ли это, или Киллиан и впрямь разошелся, но факт остается фактом. Боевое крещение я прошла, ничего больше мне не страшно, и я иду за «Завтраком на Плутоне».
Далее. Картина готова – просыхает. До госпожи дошли слухи, что все это время благоверный рисовал Гриет. Разумеется, она подозревает самое худшее. Врывается в мастерскую, орет, рыдает. Требует показать картину, и вопрошает, почему Вермеер никогда не рисовал её саму. Тот ответствует – ты-де, ни фига в это не смыслит, дорогая. Та в ответ: а эта курица даже читать не умеет, и что? Она понимает?! Тот, горделиво: да, она понимает.
В конце концов, картину он ей показывает. (нам – опять-таки фиг). Жена видит, что никакой обнаженной натуры нет, но раз начала истерику – так надо достойно закончить. Гриет выгоняют, откуда пришла. Йося не противится.
Затем нам показывают, как другая служанка передает Гриет от господина конверт. В конверте – тот самый головной убор и в него завернуты две те самые серьги. Гриет хмурится и сжимает их в кулаке.
Потом – Богатый Дядя сидит у себя дома, бухает, и любуется на портрет.
Потом – крупный план портрета работы Й. Вермеера «Девушка с жемчужной сережкой».
Очень красивый, проникновенный момент. Ком в горле стоит, правда. Именно благодаря этому крупному плану я начала отчаянно сочувствовать девушке с ПОРТРЕТА. Потому что написано гениально. И весь фильм воспринимается уже чуть-чуть иным.
Конец. Что случилось в дальнейшем с Гриет – неизвестно. Конечно, учитывая плодовитость персонажей фильма, думается, она могла понести от Питера и жили они долго и счастливо. Или она его послала, а я не заметила. Или послала позже. Неизветсно.
Но фильм прекрасный.
А не назвать ли мне этой фразой свой дайр?
